 |
| ЛОССКИЙ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ |
Родился 26 мая 1903 года в городе Геттинген (Германия). Сын известного философа-интуитивиста Николая Онуфриевича Лосского.
В 1920 г. Лосский поступает в Петроградский университет, но в 1922 году в составе семьи отца вынужден эмигрировать из Советской России на знаменитом «философском пароходе». Сначала В. Лосский живет в Праге, где работает с Никодимом Павловичем Кондаковым, знаменитым византологом и искусствоведом. А уже в 1924 году Лосский переезжает в Париж. В том же году поступает в Сорбонну, которую оканчивает в 1927 году и получает ученую степень по медиевистике.
В 1929 году у него родился сын Николай, впоследствии протоиерей.
В конце 20–х гг. вступает в Православное братство имени св. патриарха Фотия, учрежденное в Париже при Трехсвятительском подворье (приход Русской Православной Церкви) для утверждения Православия во Франции. Во всех юрисдикционых конфликтах русской эмиграции Лосский остается верен Московскому Патриархату.
С этого времени В. Лосский становится активным защитником канонического единства Русской Церкви; начинают выходить его богословские работы. Яркий талант, прекрасное знание истории Западной Церкви и культуры, напряженная литургическая жизнь и глубокое проникновение в самую суть святоотеческой традиции позволили ему говорить о Православии как средоточии Истины с такой силой и убедительностью, что очень скоро в Париже начала образовываться французская православная община.
Первым опытом самостоятельного творчества Лосского можно считать «Спор о Софии» (1936 г.), в основе которого лежит полемика с софиологами: Лосский выступает с оценкой учения отца Сергия Булгакова о Софии Премудрости Божией с позиций христианской догматики. Для Лосского, с большим уважением относившегося к творчеству С. Булгакова, его богословская концепция была неприемлемой: имперсонализм, природно-софийный детерминизм, смешение личности и природы – в этом кроется коренное заблуждение всей софианской системы отца Сергия.
В 1939 г. Лосский получает французское гражданство, а с 1940 по 1944 г.г. участвует во французском Сопротивлении, но участие в борьбе против фашизма не прервало его богословских занятий и преподавательской деятельности. В это же время Лосский посвящает себя тщательному изучению восточной и западной патристики – творений Дионисия Ареопагита, Августина, Фомы Аквинского, Григория Паламы и др. отцов Церкви, а также Мейстера Экхарта. Результатом становится фундаментальный труд – «Очерк мистического богословия Восточной Церкви», опубликованный в 1944 году и в последствии признанный классическим трудом, излагающим основные идеи восточно-христианской патристики и богословия в целом. В «Очерке…» окончательно определяется основной характер теологии Лосского – богословие как экзистенциальное знание. Лосский акцентирует внимание на необходимости более полной и глубокой разработки проблем собственно христианского учения о человеке. Но, несмотря на усиление значимости антропологических элементов, Лосский отказывается от антропологического обоснования мира, выстраивая учение о человеке на христианском принципе теоцентризма. Богословская антропология Лосского – это не замкнутая система, не «осовремененная» логическая схема патристического учения, а оригинальная попытка определить человека Традиции, измененного христианской религиозной реальностью и преображенного этой встречей с существованием «Иного».
В декабре того же года, после освобождения Франции, в Париже был создан Французский Православный институт имени святого Дионисия, в котором Лосский несколько лет ведет курсы догматического богословия и церковной истории. С 1945 по 1953 г.г. Лосский декан института. Также его стараниями был открыт первый франкоязычный православный приход на улице Сент-Женевьев в Париже.
 |
| В.Н. Лосский в Московской Духовной Академии. Август 1956 года |
С 1953 преподает на Пастырских курсах при Западноевропейском патриаршем экзархате и принимает активное участие в богословских и философских конференциях. В 1956 году В. Лосский посещает Россию, встреча с которой после 34 лет разлуки была для него большим утешением.
В 50–е гг. Лосский пишет ряд статей, посвященных проблеме человека, открывая новую страницу своего богословия – богословия человеческой личности. Принципиальную новизну состояния человека в христианстве Лосский связывает, прежде всего с тем, что человеку впервые открывается тайна Бога, одновременно личного и абсолютного. Всю богословскую концепцию Лосского можно рассматривать под углом пересечения двух величайших тайн бытия – тайны Бога и тайны человека («Боговидение», 1962 г., издано посмертно; «По образу и подобию», 1967 г.). Богословие Лосского устремлено на взаимное раскрытие апофатики Бога и человека. Богопознание, являющее собой высший смысл человеческого бытия, может быть удовлетворительно раскрыто современному человеку только через постижение тайны самого человека, его сущности и предназначения, его неповторимости, единственности. Лосский определяет личность как предлагаемый христианством новый модус существования человека, открывающий ему бесконечные возможности бытия путем выхода человека за пределы своего существования к Богу.
Тогда же Лосский возвращается к изучению мистики Мейстера Экхарта («Апофатическое богословие и познание Бога в учении Мейстера Экхарта», 1960 г.). Несмотря на важность и значительность этой работы, она была лишь подготовкой к труду более обширному и значительному – сравнительному исследованию двух феноменов XIV века, в историческом плане один от другого не зависящих, но часто совпадающих в своей духовной проблематике: немецкой мистики с ее кульминацией в творчестве Мейстера Экхарта, и афонского исихазма, богословское осознание которого связывается с именем Григория Паламы. Однако в полной мере этим замыслам не дано было осуществиться.
Скончался 7 февраля 1958 года в Париже.
Долгое время работы Лосского оставались почти единственным изложением православного богословия для западного христианства. В своих работах, по словам протопресвитера Иоанна Мейендорфа, Владимир Лосский "сумел показать Западу, что Православие не историческая форма восточного христианства, а непреходящая евангельская истина" [1].
Несмотря на то, что исходно произведения Лосского были адресованы западному читателю, сегодня (первый перевод «Очерка мистического богословия Восточной Церкви» – 1972 г.; широкое распространение интереса – в 1990–х гг.) они становятся значимым явлением восточнославянской богословской культуры.
Богословская концепция
Согласно концепции Лосского, специфика восточно–христианского мистического богословия может быть выражена понятием «обожение». В отличие от классической восточной мистики, растворяющей самотождественность личности в Абсолюте (мокша в буддизме и индуизме, феномен «таухид» в суфизме и т.п.), и от классической западной мистики, сохраняющей дистанцию между человеком и Богом в акте откровения (принципиальная несочетаемость нетварного с тварным в католичестве), православная мистика есть «мистика обожения». Человек, по Лосскому, соединяясь с Богом, не растворяется в Абсолюте, но сохраняет свою личность в преображенном виде, становится «богом по благодати». Владимир Лосский полностью принимает учение Григория Паламы о нетварных Божественных энергиях, согласно которому Бог одинаково присутствует в Своей Сущности и вне Её, то есть в Своих энергиях. «Сущность и энергия – не две "части" Бога… а два различных модуса бытия Божия, в Своей природе и во вне Своей природы; это тот же Бог, пребывающий абсолютно недоступным по Своей сущности и всецело Себя сообщающий в Своей благодати»[2]. Именно в нетварных энергиях Бог познаваем (в отличии от Сущности, по которой Бог абсолютно непознаваем для человека) и именно соединение с ними и есть обожение.
Однако Бог не сводится к Своим Сущности и энергиям – Он свободен по отношению к ним, и потому Личен. По оценке Лосского, православное богословие обосновано специфичной по отношению к католической теологии трактовкой Троицы: если для Запада характерна тенденция «рассмотрения Сущности раньше Лиц», с чем связаны «мистика безличного божества» (например, у Экхарта) и «безличная объектная теология» (в схоластике), то в православном богословии, по Лосскому, Троица предстает как «изначальный факт абсолютной реальности», в рамках которой Ипостаси, не имея «своего» в общей Божественной Сущности, тем не менее, являются абсолютно уникальными: «Каждая Личность здесь существует не путем исключения Других, не путем противопоставления Себя тому, что не есть "Я", а путем отказа обладать природой для Себя»[3]. И лишь путем такого отказа от обладания общей Сущностью лишь для Себя и может существовать любая личность, будь то Божественная или человеческая.
Именно эта предпосылка и является определяющей для персонализма Лосского, согласно которому «сформулировать понятие личности человека мы не можем и должны удовлетвориться следующим: личность есть несводимость человека к природе. Именно несводимость, а не "нечто несводимое" или "нечто такое, что заставляет человека быть к своей природе несводимым", потому что не может быть здесь речи о чём-то отличном, об "иной природе", но только о ком-то, кто отличен от собственной своей природы, о ком-то, кто, содержа в себе свою природу, природу превосходит, кто этим превосходством дает существование ей как природе человеческой и тем не менее не существует сам по себе, вне своей природы, которую он "воипостасирует" и над которой непрестанно восходит, ее "восхищает"»[4].
Творение мира, по Лосскому, есть свободное, не вызванное никакой необходимостью действие воли Бога: «Ничто, из которого мир», есть указание на небожественность мира, его принципиальную новизну по отношению к Богу. Бог творит личные существа, наделенные свободой воли. В этом есть риск, ибо свобода включает в себя возможность отказа от Творца. «Но тот, кто не идет на риск, не любит; Бог богословских учебников любит лишь Самого Себя, а в Своем творении любит лишь собственное Свое совершенство. Он не любит никого, потому что личная любовь есть любовь к иному, чем ты сам» [5]. В этом контексте Бог сознательно ставит себя в положение бессилия перед созданной им свободой: он подобен «нищему, просящему подаяния любви у дверей души и никогда не дерзающего их взломать»[6].
Применительно к онтологии, по Лосскому, понятия типа «чистая природа» есть «метафизические фикции», ибо фиксируют незавершенное (необоженное) состояние бытия. По Лосскому, каждая вещь обладает «логосом» (идеей) как «модусом причастия Божественным энергиям». Божественное целеполагание мира предполагает глобальный космический процесс его обожения: «мир должен стать вместилищем нетварной благодати».
В общем контексте концепции Лосского зло мыслится принципиально не онтологически – как личностная позиция «бунта против Бога» и стремления к иллюзорным целям, а грехопадение – как катастрофическая мутация человека и космоса. Смертность, по Лосскому, «отрезвляет человека»: смерть есть «помеха беспечному пребыванию в противоприродном положении» [7]. Нереализованность миссии Адама в обожении мира задает миссию Христа, который «принимает на себя миссию Адама».
Согласно Лосскому, в особой трактовке христологии также может быть усмотрена специфика православной традиции: если религии Востока ориентированы на презумпцию иллюзорности мирового бытия, а гуманистическая культура Запада рефлексивно замыкает «человеческое» на самом себе, то православная христология сохраняет ценность «человеческого», обогащая его «нетварным». Образ Божий в человеке есть «личность как свобода». Человек открыт Божественному, Бог – встречно – открыт «человеческому», что позволяет Лосскому определить свою антропологию как «открытую».
Путь обожения для личности лежит, по Лосскому, через аскетику как «борьбу за любовь» в качестве финальной цели человечества – восстановления и превосхождения исходного «райского единства». В этой связи человеческая любовь определяется Лосским как «страстное стремление любящих к Абсолютному», которое в «самой фатальности своего поражения таит щемящую тоску по раю»[8]. Любовь задает отношение между Я и Другими, семантически сходное отношению Ликов Троицы («личность совершается в отдаче себя»), – однако, восстановление человеческой природы через отказ от себя в отношениях любви предполагает дальнейшее вертикальное восхождение, обеспечивающее достижение человеком полноты совершенства личности во взаимопроникновении человеческой и Божественной природы. По Лосскому, «Церковь есть Среда, в которой осуществляется соединение человека с Богом»[9] как свободное сотрудничество (синергия) Божественного воления и воли человека – «благодати Духа и человеческой свободы». В конечном же счете обожение делает человека подобным Христу, то есть «"двуприродным", соединяя в себе природу тварную с полнотой благодати нетварной, с Божеством»[10].
Лосский является одним из наиболее известных на Западе представителей православного богословия (наряду с протопресвитером Иоанном Мейендорфом и протоиереем Георгием Флоровским). По оценке Жильсона, «тайна Лосского» состояла в том, «чтобы быть среди нас самим воплощением христианского духа»[11]. Объективно творчество Лосского в контексте западной культурной традиции может быть рассмотрено как феномен продуктивного диалога в контексте «Восток – Запад».
Наряду с трудами протоиерея Георгия Флоровского, протопресвитера Иоанна Мейендорфа, архимандрита Киприана (Керна) и др., работы В.Н. Лосского послужили началом «освобождения из пленения» (прот. Георгий Флоровский) схоластической программы латинского богословия, усвоенной академическим богословием Русской Православной Церкви в XVIII – XIX вв. Впоследствии на основе данной концепции протопресвитером Николаем Афанасьевым была разработана православная экклезиология.
Научные труды и публикации:
- Спор о Софии. — Париж: Братство св. Фотия, 1936. Essai sur la Theologie Mystique de l'Eglise d'Orient. — Paris, 1944. (2–е издание — 1977) (Английский (1957), немецкий (1961), русский (1972) переводы).
- The Meaning of Ikons. — London, 1944. (2–е издание — Boston (Mass.): Boston Book & Art Shop, 1969; 3–е издание (репринт) — Crestwood (N. Y.): St. Vladimir's Seminary Press, 1982). Совместно с Л. А. Успенским.
- Theologie negative et connalssance de Dieu chez Maitre Eckhart. — Paris: J. Vrin, 1960 (2–е издание — 1973). Vision de Dieu. — P.; Neuchatel: Delachaux et Niestle, 1962 (Английский (London; Clayton: The Faith Press; American Orthodox Press, 1963.), немецкий (1964) переводы).
- A Íimage et a ressemblance de Dieu. — Paris: Aubier–Montaigne, 1967. (Английский перевод — London, 1974). La paternite spirituelle en Russie. — Paris, 1977. Совместно с Н. С. Арсеньевым.
- Orthodox theology: An Introduction. — Crestwood (N. Y.): St. Vladimir's Seminary Press, 1978.
- Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. — М., 1991.
- По образу и подобию. — М.:Свято–Владимирское братство,1995.
- Боговидение. — М.: Свято–Владимирское братство, 1995.
- Спор о Софии. Статьи разных лет. — М.: Свято–Владимирское братство, 1996.
- Sept jours sur les routes de France: Juin 1940. — Paris: Cerf, 1998.
- Богословие и боговидение: Сб. статей. — М.: Свято–Владимирское братство, 2000.
Использованные материалы
- Лосский В.Н. Боговидение. Минск, 2007/
- Лосский В.Н. Догматическое богословие // Богословие. М., 2009.
- Лосский В.Н. Очерк мистического богословия восточной Церкви // Богословие. М., 2009.
- http://www.patriarchia.ru/db/text/52783.html
- http://terme.ru/dictionary/198/word/??????? ???????? ??????????/
- http://www.koob.ru/losskii_vladimir/
- http://www.ladia.org/node/35
[1] Цит. по: Аннотация // Лосский В.Н. Боговидение. Минск, 2007.
[2] Лосский В.Н. Боговидение // Боговидение. Минск, 2007. С.117, 118.
[3] Лосский В.Н. Искупление и обожение // Боговидение. Минск, 2007. С.397.
[4] Лосский В.Н. Богословское понятие человеческой личности // Боговидение. Минск, 2007. С.409.
[5] Лосский В.Н. Господство и Царство (эсхатологический этюд) // Боговидение. Минск, 2007. С.482.
[6] Лосский В.Н. Догматическое богословие // Богословие. М., 2009. С.428.
[7] Лосский В.Н. Догматическое богословие // Богословие. М., 2009. С.496.
[8] Лосский В.Н. Догматическое богословие // Богословие. М., 2009. С.433.
[9] Лосский В.Н. Очерк мистического богословия восточной Церкви // Богословие. М., 2009. С.224.
[10] Лосский В.Н. Очерк мистического богословия восточной Церкви // Богословие. М., 2009. С.235.
[11] Vision de Dieu, Neuchatel, 1962, pp.7-9. (Перевод с французского.)