СХОЛАСТИКА

Схоластика (лат. scholastica от греч. σχολαστικός - "школьный") - тип религиозной философии, отличающийся принципиальным подчинением примату богословского вероучения, соединением догматических предпосылок с рационалистической методикой и особым интересом к логической проблематике; получил наиболее полное развитие в средневековой Западной Европе в эпоху господства там римо-католицизма.

Генезис

Истоки схоластики восходят к позднеантичной философии, прежде всего к неоплатонику V века Проклу. У него наблюдается установка на вычитывание ответов на все вопросы из авторитетных текстов (каковыми были для Прокла сочинения Платона и сакральные тексты античного язычества); энциклопедическое суммирование разнообразнейшей проблематики; соединение данностей мистически истолкованного мифа с их рассудочной разработкой.

Христианская патристика - в лице преподобного Иоанна Дамаскина и Леонтия Византийского - подходит к схоластике по мере завершения работы над догматическими основами церковной доктрины. Особое значение имела работа Боэция по перенесению греческой культуры логической рефлексии в латиноязычную традицию. Его замечание [1] отмечающее как открытый вопрос о том, являются ли общие понятия ("универсалии") только внутриязыковой реальностью, или же они имеют онтологический статус, породило длившуюся веками и конститутивную для схоластики дискуссию по этому вопросу. Те, кто видел в универсалиях реальности (realia), именовались реалистами; те, кто усматривал в них простое обозначение (nomen, букв. "имя") для абстракции, творимой человеческим сознанием, назывались номиналистами. Между этими двумя полярными возможностями оставалось мыслительное пространство для умеренных или осложненных вариантов.

Периодизация

Ранняя схоластика, IX-XII вв.

Имела своей социокультурной почвой монастыри и монастырские школы. Родилась в драматических спорах о месте т. н. диалектики (т. е. методических рассуждений) при поисках духовной истины. Крайние позиции рационализма Беренгара Терского и фидеизма Петра Дамиани не могли быть конструктивными для схоластики; средний путь был предложен восходящей к Августину формулой Ансельма Кентерберийского "credo, ut inte Uigam" ("верую, чтобы понимать") — т.е. вера первична как источник отправных пунктов, подлежащих затем умственной разработке. Инициативы новатора Абеляра и других римо-католических теологов XII века - представителей Шартской и Сен-Викторской школ - способствовали развитию схоластического метода и подготовили переход к следующей эпохе.

Высокая схоластика, XIII-нач. XIV в.

Развивалась в контексте системы основываемых по всей Европе университетов; фоном служило активное участие в умственной жизни соперничавших между собой доминиканцев и францисканцев. Важнейшим интеллектуальным стимулом стало ознакомление с трудами Аристотеля, а также его арабских и европейских комментаторов. Однако попытка ввести в оборот школ те аристотелевские и аверроистские положения, которые были несовместимы с основами Христианской веры, подверглась осуждению - как в случае Сигера Брабантского. Господствующее направление, выразившееся прежде всего в творчестве Фомы Аквинского, стремилось к непротиворечивому синтезу веры и знания, к системе иерархических уровней, в рамках которой вероучительные догматы и религиозно-философские умозрения оказались бы дополнены ориентирующейся на Аристотеля социально-теоретической и естественно-научной рефлексией. Это направление нашло почву в рамках доминиканского ордена, поначалу встретило протест со стороны консерваторов (см. осуждение ряда тезисов епископом Парижским в 1277 году, затем аналогичные акты в Оксфорде), но потом все чаще и уже на столетия закрепилось как нормативный вариант схоластики. Однако сосуществование в римо-католицизме различных орденов позволило разработку - прежде всего внутри францисканского ордена - альтернативного типа схоластики. В ней можно отметить ориентированную на августиновский платонизм мистическую метафизику у Бонавентуры, перенесение акцентировки с интеллекта на волю и с абстрактного на единичное у Иоанна Дунса Скота и т. п.

Поздняя схоластика, XIV-XV вв.

Характерна кризисными явлениями поколебавшими основы схоластического подхода. С одной стороны, доминиканцы и францисканцы перерабатывали творческие почины Фомы Аквинского и Дунса Скота в поддающиеся консервации системы томизма и скотизма. С другой стороны, стали раздаваться голоса, призывающие перейти от метафизического умозрения к эмпирическому изучению природы, от попыток гармонизации веры и разума к сознательно резкому разведению задач того и другого. Особую роль сыграли британские мыслители, оппозиционные к спекулятивному системотворчеству континентальной высокой схоластики: Роджер Бэкон призывал к развитию конкретных знаний, Уильям Оккам предложил радикальное развитие скотистских тенденций в сторону крайнего номинализма и теоретически обосновал притязания империи против папства. Немецкий оккамист Табриэль Биль произвёл протокапиталистическую ревизию схоластического понятия "справедливой цены". Определенные аспекты мыслительного наследия этого периода, пересмотра и критики прежних оснований схоластики были впоследствии усвоены Реформацией.

Схоластический метод

Подчинение мысли авторитету догмата - по известной формуле, восходящей к Петру Дамиани [2], "philosophia ancilla theologiae" ("философия служанка богословия"), - присуще ортодоксальной схоластике наряду со всеми другими типами правоверно-церковной религиозной мысли. Особенностью схоластики является то, что сам характер отношения между догматом и рассудком мыслился при несомненной авторитарности необычно рассудочным и ориентированным на императив внутренней и внешней системности. Как Священное Писание и Священное Предание, так и наследие античной философии, активно перерабатывавшейся схоластикой, выступали в ней на правах грандиозного нормативного сверхтекста. Предполагалось, что всякое знание имеет два уровня — сверхъестественное знание, даваемое в Божьем Откровении, и естественное знание, отыскиваемое человеческим разумом. Норму первого содержат тексты Библии, сопровождаемые авторитетными комментариями отцов Церкви, норму второго — тексты Платона и особенно Аристотеля, окруженные авторитетными комментариями позднеантичных и арабских философов. Характерно распространенное в зрелой схоластике обозначение Аристотеля как praecursor Christi in naturalibus ("предтечи Христова во всем, что касается вещей естественных"). Потенциально в тех и других текстах уже дана полнота истины; чтобы актуализировать ее, надо истолковать самый текст, а затем вывести из текстов систему их логических следствий при помощи непрерывной цепи правильно построенных умозаключений. Отсюда исходный для схоластического дискурса жанр lectio ("чтение") - толкование выбранного места из Библии или, реже, какого-нибудь авторитета, а также жанр суммы - итогового энциклопедического сочинения, предпосылку для которого дает жанр сентенций. Мышление схоластики остается верно гносеологии античного идеализма, для которого настоящий предмет познания есть общее (ср. платоновскую теорию идей и тезис Аристотеля: "всякое определение и всякая наука имеют дело с общим" [3]); оно постоянно идет путем дедукции и почти не знает индукции, его основные формы - дефиниция, логическое расчленение и, наконец, силлогизм, выводящий частное из общего. В известном смысле вся схоластика есть философствование в формах интерпретации текста. В этом она представляет контраст как новоевропейской науке с ее стремлением открыть доселе неизвестную истину через анализ опыта, так и мистике с ее стремлением узреть истину в экстатическом созерцании.

Парадоксальным, но логичным дополнением ориентации схоластики на авторитетный текст был неожиданно свободный от конфессионально-религиозной мотивации подбор авторитетов "естественного" знания; наряду с античными язычниками, как Платон, Аристотель или астроном Птолемей, и мыслителями исламской культуры, как Аверроэс (Ибн Рушд) в канон зрелой схоластики входил, например, испанский еврей Авицебронн (Ибн Гебнраяь). Отсюда во многом проистекает т. н. "теория двойственной истины" (согласно которой один и тот же тезис может быть истинным для философии и ложным для веры), решительно отвергаемая томизмом, но приписываемая, например, Сигеру Брабантскому. Этот логический предел многих тенденций поздней схоластики был обусловлен, в частности, схоластическим авторитаризмом: Библия и отцы Церкви — авторитеты, но разноречащие с ними Аристотель и Аверроэс также были восприняты именно как авторитеты.

Схоластика была творческим периодом в истории мысли благодаря тому что находила в авторитетных текстах не готовые ответы, а вопросы, интеллектуальные трудности, провоцирующие новую работу ума; именно невозможность решить вопросы при помощи одной только ссылки на авторитет многократно становилась предметом тематизации. "Auctoritas cereum habet nasum, id est in diversum potest flecti sensum" ("У авторитета нос восковой, т. е. его возможно повернуть и туда, и сюда"), отмечал еще поэт и схоласт Алан Лилльский [4]. Фома Аквинский специально возражает против установки ума на пассивно-доксографическое отношение к авторитетам: "Философия занимается не тем, чтобы собирать мнения различных людей, но тем, как обстоят вещи на самом деле" [5]. Мыслителей схоластики привлекало рассмотрение особенно сложных герменевтических проблем; особым случаем было вербальное противоречие между авторитетными текстами, недаром акцентированное еще в заглавии труда Абеляра Sic et non ("Да и нет"). Схоласт должен был уметь разобраться в подобных казусах, оперируя категориями семантики (многозначность слова), семиотики (символические и ситуативно-контекстуальные значения, приспособление формы теологического дискурса к языковым привычкам слушателя или читателя и т. п.); теоретически формулируется даже вопрос аутентичности сочинения и критики текста, хотя подобная филологическая проблематика на службе у богословия в целом остается нетипичной для Средних веков и составляет характерное завоевание новоевропейской культуры.

Значение и закат

Влияние схоластики на современную ей культуру было всеобъемлющим. Схоластическая техника расчленения понятий встречается в проповедях и житиях - очень ярко в "Золотой легенде" Иакова Ворагинского. Схоластические приемы работы со словом видны в латиноязычной поэзии от гимнографии до песен вагантов и других сугубо мирских жанров, а через посредство латиноязычной литературы - также и в словесности на народных языках. Схоластическая аллегореза живо ощущается в практике изобразительных искусств.

Ориентация на жестко фиксированные правила мышления, строгая формализация античного наследия помогла схоластике осуществить свою "школьную" задачу - пронести сквозь этнические, религиозные и цивилизационные перемены средневековья преемственность завещанных античностью интеллектуальных навыков, необходимый понятийно-терминологический аппарат. Без участия схоластики все дальнейшее развитие европейской философии и логики было бы невозможно; даже резко нападавшие на схоластику мыслители раннего Нового времени вплоть до эпохи Просвещения и немецкого классического идеализма включительно никак не могли обойтись без широкого пользования схоластической лексикой. До сих пор она весьма заметна в интеллектуальном языковом обиходе западных стран. Утверждая мышление в общих понятиях, схоластика в целом - несмотря на ряд важных исключений - сравнительно мало способствовала развитию вкуса к конкретному опыту, важному для естественных наук, зато ее структура оказалась исключительно благоприятной для развития логической рефлексии; достижения схоластов в этой области предвосхищают современную постановку многих вопросов, в частности проблем математической логики.

Гуманисты Ренессанса, теологи Реформации и особенно философы Просвещения в борьбе против цивилизационных парадигм средневековья потрудились, чтобы превратить само слово "схоластика" в бранную кличку, синоним пустой умственной игры. Однако развитие историко-культурной рефлексии не замедлило установить огромную зависимость всей философии раннего Нового времени от схоластического наследия. Достаточно вспомнить, что выдвинутая Руссо идея "общественного договора" восходит к понятийному аппарату схоластики. Парадоксальным образом романтически-реставраторский культ Средневековья, оспоривший негативную оценку схоластики, во многих вопросах стоял дальше от ее духа, чем критики схоластики в эпоху Просвещения. Например Жозеф де Местр, ярый апологет монархии и римо-католицизма, иронизировал по поводу присущей просвещенческому гуманизму абстракции "человека вообще" и одним этим опрокидывал заодно с идеологией Французской революции все здание традиционной томистской антропологии, впадая в недопустимый номинализм.

В замкнутом мире римо-католических учебных заведений схоластика в течение ряда веков сохраняла периферийное, но не всегда непродуктивное существование. Среди проявлений запоздалой схоластики раннего Нового времени необходимо отметить творчество испанского иезуита Франсиско Суареса, а также православный вариант схоластики, насаждавшийся в Киеве митрополитом Петром (Могилой) и оттуда распространявший свое влияние на Москву.

После разрыва традиции в эпоху Просвещения, в контексте романтического и постромантического историзма XIX века, интерес римо-католических ученых к схоластике стимулировал историко-философские штудии, публикации текстов и т. п. Проект модернизирующей реставрации схоластики в виде неосхоластики, которая давала бы ответы на современные вопросы, в 1879 был поддержан папским авторитетом в энциклике Льва XIII Aetemi Patris (cм. подробнее неотомизм). Сильным стимулом для этого проекта оказалось в XX веке противостояние национал-социализму и коммунизму. Это противостояние создавало потребность в апелляции к идеалу "вечной философии" (philosopha perennis), a также в синтезе между принципом авторитета, способным состязаться с авторитарностью тоталитаризма, и противопоставляемым тоталитаризму принципом личности, в примирении христианских и гуманистическим нравственных принципов. Первая половина и середина XX века - время, когда наследие схоластики казалось для некоторых влиятельных мыслителей - как Ж. Марешаль, Ж. Маритт, Э. Жильсон и др. - сокровищницей методов для преодоления современных проблем [6]. В римо-католицизме после II Ватиканского собора неосхоластика не исчезла как возможность, но границы ее идентичности, как и признаки ее присутствия в современной культуре, становятся все менее очевидными.

Литература

• Эйкен Г. История и система средневекового миросозерцания, пер. с нем. СПб., 1907.
• Штёкль А. История средневековой философии, пер. с нем. Мч 1912.
• Стяжкин Н. И. Формирование математической логики. М., 1967.
• Попов П. С; Стяжкин И. И. Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения. М., 1974.
• Соколов В. В. Средневековая философия. М. 1979.
• Аверинцев С. С. Христианский аристотелизм как внутренняя форма западной традиции и проблемы современной России. - В кн.: Он же. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.
• Gilson E. H. L'esprit de la philosophie médiévale. P., 1932, 2 éd. I-II. P., 1944.
• Grabmann M. Die Geschichte der scholastischen Methode, I-II. Freibuig, 1909—11 (переизд. В., 1957).
• Oн же. Die theologische Erkenntnis- und Einleitungslehre des Ы. Thomas von Aquin. Freibutg i. Schweiz, 1947.
• De WuV. Histoire de la philosophie médiévale, I-III, б éd. Louvain, 1934—47.
• Landgraf A. M. Dogmengeschicte der Frûhscholastik, I-IV. Regensburg, 1952—56.
• Он же. Einführung in die Geschichte der theologischen Literatur der Frühscholastik. Regensburg, 1956.
• Le GoffJ. Les intellectuels au moyen âge. P., 1957.
• Chenu M. D. La théologie comme science au XIIIe siècle, 3 éd. P., 1957.
• Он же. Das Wirk des Ы. Thomas von Aquin. - Die deutsche Thomas-Ausgabe, Ergänzungsband II. Hdib.— Graz—Köln, 1960.
• Melt J.-B. Christliche Anthropozentrik. Über die enkform des Thomas von Aquin. Münch., 1962.
• WlpertP. (Hrsg.). Die Metaphysik im Mittelalter. B., 1963.
• LangA. Die theologische Prinzipienlehre der mittelalterlichen Scholastik. Freiburg, 1964.
• Schillebeck E. HOchscholaslik und Theologie. - Offenbarung und Theologie. Mainz, 1965, S. 178—204.
• Breidert W. Das aristotelische Kontinuum in der Scholastik, 2. Aufl. Münster, 1980.
• VriesJ. de. Grundbegriffe der Scholastik, 2. Aufl. Darmstadt, 1983.
• Pieper J. Scholastik, 2. Aufl. Münch., 1986.
• Pesch 0. H. Thomas von Aquin. Grenze und Größe mittelalterlicher Theologie. Eine Einführung. Mainz, 1988, 2. Aufl., 1989.
• Schlosser M. Cognitio et arncr. Paderborn, 1990.

Использованные материалы

• "Схоластика," Аверинцев, С. С., Новая философская энциклопедия: В 4 тт. [под ред. В. С. Стёпина], М.: Мысль, 2001:
• http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/1188/СХОЛАСТИКА

[1]  In Porph. Isagog., MPL 64, col. 82—86.

[2]  De divina omnipotentia, 5,621, MPL, 1.145, col. 603.

[3]  Met. XI, с. 1, р. 1059Ь25, пер. А. В. Кубицкого.

[4]  Alanus de Insulis. De Fide Cath. 1,30, MPL, t. 210, 333 A.

[5]  In librum de caelo 1,22.

[6]  Cр., напр., Maritain J., Scholasticism and Politics, 1940.