 |
| Иосифляне весной-летом 1929 года. 1 ряд (слева-направо): епископ Сергий (Дружинин), архиепископ Димитрий (Любимов), протоиерей Василий Верюжский. 2 ряд: протоиерей Никифор Стрельников, Николай Петровых, протоиереи Иоанн Быстряков и Викторин Добронравов, архимандрит Клавдий (Савинский). 3 ряд: протодиакон Михаил Яковлев, протоиерей Филофей Поляков, иподиаконы Андрей Кардев, Петр Сазонов, Андриан |
Возникновение иосифлянства было связано с тяжелым положением, в котором находилась православная Церковь в СССР в сер. 1920-х годов. В это время легальным статусом обладали только активно сотрудничавшие с властями обновленцы и григорианский Временный высший церковный совет (Григорианский раскол), а вся организационная структура Патриаршей Церкви признавалась незаконной. Массовые аресты, проводимые властями среди епископата, имели целью лишить Церковь управления и единой организации. После ареста в декабре 1925 года местоблюстителя патриаршего престола митр. Петра (Полянского) по его завещательному распоряжению заместителем местоблюстителя стал митр. Сергий (Страгородский). В конце 1926 года митр. Сергий сам оказался под арестом, после чего короткое время обязанности заместителя местоблюстителя исполнял Ленинградский митр. Иосиф (Петровых), а потом Угличский архиеп. Серафим (Самойлович), который предложил остававшимся на свободе архиереям управлять епархиями, по возможности полагаясь на самих себя. Административные связи между епархиями фактически уже не действовали. Возникла реальная угроза утраты единства Церкви, потери преемственности каноничной власти.
В этих условиях находившийся в заключении митр. Сергий (Страгородский) вел переговоры с представителями ОГПУ о возможности легального существования Патриаршей Церкви в СССР при условии выполнения ряда договоренностей. В число требований ОГПУ к митр. Сергию помимо провозглашения лояльности к советской власти и осуждения всех враждебных по отношению к ней выступлений входило установление контроля государственных органов за назначением архиереев на кафедры. Митр. Сергий вынужден был принять эти условия, настаивая при этом на прекращении репрессий против духовенства, на освобождении заключенных и возвращении сосланных священнослужителей, на создании условий для нормальной церковной жизни (легализации высшего и епархиального управления, церковных изд-в и духовных школ и др.). В марте 1927 года митр. Сергий был освобожден из-под ареста и вскоре вернулся к исполнению обязанностей заместителя патриаршего местоблюстителя. Он имел теперь резиденцию в Москве, а не в Нижнем Новгороде, как было до ареста. В мае того же года митр. Сергий образовал Временный Священный Синод, получивший регистрацию от НКВД. Местные органы власти регистрировали епархиальных архиереев и епархиальные советы. Началась работа по воссозданию всей церковно-административной структуры Московского Патриархата на легальных основаниях.
29 июля 1927 года митр. Сергий, выполняя условия договоренности с властями, совместно с членами Временного Священного Синода выпустил «Послание к пастырям и пастве» - так называемую Декларацию о принципах взаимоотношений Церкви с Советским государством. Основные положения послания митр. Сергия не содержали ничего нового по сравнению с аналогичными выступлениями патриарха Тихона в 1923-1925 гг. Однако по тональности, подчеркнуто позитивному отношению к советской власти «Декларация» 1927 года отличалась от более ранних церковных документов. Несогласие с общими формулировками «Декларации» возникло сразу же после ее публикации. Так, в послании архиереев, заключенных на Соловках, говорилось: "Мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям выражена в такой категорической и безоговорочной форме, которая легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства". Критики митр. Сергия, кроме того, подвергали сомнению само право его, как заместителя патриаршего местоблюстителя, выступать с таким основополагающим документом, а также организовывать при себе Временный Священный Синод без согласования с местоблюстителем митр. Петром.
Провозглашение полной лояльности Церкви по отношению к советской власти и желание разделять с советской Родиной "общие радости и успехи" с сомнением воспринималось многими верующими в разных частях страны. Наиболее напряженная ситуация сложилась в Ленинградской епархии, где клир и прихожане были особенно недовольны антицерковной политикой властей, которые препятствовали возвращению на кафедру митр. Иосифа (Петровых), имевшего большой авторитет у верующих. Назначенный в августе 1926 года правящим архиереем Ленинградской епархии митр. Иосиф только один раз посетил свой кафедральный город, после чего находился без права выезда в Ростове, а затем в Моденском Никольском монастыре. В середине августа 1927 года викарный Гдовский еп. Димитрий (Любимов), прот. Александр Советов [2], схим. Анастасия (Куликова) отправили митр. Иосифу послание с выражением несогласия с политикой заместителя патриаршего местоблюстителя. У митр. Иосифа это послание встретило отклик и сочувствие.
В сентябре 1927 года митр. Иосиф был отпущен из Моденского монастыря в Ростов. Однако власти явно не желали его возвращения на Ленинградскую кафедру и, видимо, потребовали от заместителя патриаршего местоблюстителя назначить митр. Иосифа на другую епархию. 13 сентября 1927 года митр. Сергий и Временный Священный Синод приняли постановление о переводе митр. Иосифа на Одесскую кафедру. Однако 28 сентября митр. Иосиф написал письмо об отказе подчиниться указу о переводе в Одессу. В Ленинграде сторонники митр. Иосифа, составлявшие значительную часть духовенства и мирян, требовали уже не только возвращения своего архиерея, но и кардинального изменения церковного курса, проводимого после издания «Декларации» митр. Сергия. Ситуацию обострил указ заместителя патриаршего местоблюстителя от 21 октября 1927 года о поминовении властей по формуле «О богохранимой стране нашей, о властех и воинстве ея» и об отмене поминовения епархиальных архиереев, находящихся в заключении или в ссылке. Теперь уже не только сторонники митр. Иосифа, но и другие епископы выразили сомнения в правильности выбранной митр. Сергием линии. Они осуждали то, что заместитель патриаршего местоблюстителя допускал совершение епископских хиротоний только с согласия государственных органов, что происходили перемещения архиереев с кафедры на кафедру по политическим мотивам (за несколько месяцев было перемещено ок. 40 архиереев), замещения кафедр осужденных архиереев и т. п.
25 октября митр. Сергий и Временный Свящ. Синод подтвердили постановление о перемещении митр. Иосифа на Одесскую кафедру. Временно управляющему Ленинградской епархией Петергофскому еп. Николаю (Ярушевичу) было предложено прекратить в храмах епархии возношение имени митр. Иосифа как правящего архиерея. Однако это не внесло успокоения в церковную жизнь Ленинграда. Вскоре ввиду серьезности положения митр. Сергий взял на себя временное управление Ленинградской епархией. Однако ОГПУ, видимо не заинтересованное в угасании внутрицерковного конфликта, не дало заместителю местоблюстителя разрешение на приезд в Ленинград. Ситуация в Ленинградской епархии продолжала обостряться. В ноябре в некоторых приходах перестали поминать за богослужением имя митр. Сергия, приглашать на богослужения еп. Николая (Ярушевича), отказывались выделять денежные средства на содержание епархиального руководства. С конца ноября в Ленинграде проходили собрания влиятельных представителей клира и мирян - противников компромисса с советской властью.
Совещание 24 ноября 1927 года на квартире прот. Феодора Андреева стало началом организационного оформления иосифлянства. На этом совещании присутствовали еп. Димитрий (Любимов), прот. Василий Верюжский, приехавший из Москвы проф. Михаил Новосёлов и настоятель Киево-Печерской лавры архим. Ермоген (Голубев). Последний, впрочем, не поддержал собравшихся. На совещании 24 ноября и последующих собраниях было решено заставить митр. Сергия изменить проводимый им церковный курс. Требования к заместителю местоблюстителя были изложены в нескольких посланиях, обращенных к нему.
Первое послание от имени духовенства и мирян Ленинграда было составлено прот. В. Верюжским, настоятелем кафедрального Воскресения Христова собора (Спаса на Крови). Оно содержало 8 пунктов, в которых от митр. Сергия требовалось: не искать правовых отношений с государственной властью; не проводить перемещения и назначения архиереев в угоду властям; сделать Временный Священный Синод исключительно совещательным органом; возвратить на Ленинградскую кафедру митр. Иосифа; не запрещать во время богослужений моление о заключенных архиереях; прекратить возношение молитв за гражданскую власть. В нач. декабря, еще до получения ответа от митр. Сергия, после совещаний было подготовлено 3 обращения в его адрес. Одно было составлено бывш. проф. Военно-юридической академии С. С. Абрамовичем-Барановским от имени ученых АН и профессуры вузов Ленинграда. Вторым было "послание 6 архиереев", которое подписали, очевидно, викарии Ленинградской епархии Кингисеппский архиеп. Гавриил (Воеводин), Гдовский еп. Димитрий (Любимов), Копорский еп. Сергий (Дружинин), Колпинский еп. Серафим (Протопопов), Шлиссельбургский еп. Григорий (Лебедев) и проживавший в Ленинграде Ижевский еп. Стефан (Бех). Прот. Ф. Андреев составил послание от имени группы священников и мирян, которые, как говорилось в обращении, повиновались распоряжениям гражданской власти, хотя "не надеялись иметь более тесных правовых отношений к неверующей власти и не искали их". Прот. Ф. Андреев предупреждал, что, в случае если митр. Сергий в ближайший срок не откажется от своих «канонически-неправильных деяний», ленинградские священнослужители прекратят с ним молитвенно-каноническое общение. Видимо, в таком же резком тоне были составлены и 2 др. послания (их тексты не сохранились).
Разрыв с митрополитом Сергием
12 декабря делегация представителей ленинградского духовенства и мирян, в которую вошли еп. Димитрий (Любимов), прот. Викторин Добронравов, миряне И. М. Андреевский и С. А. Алексеев (Аскольдов), передала митр. Сергию в его резиденции в Москве три протестных послания. Митр. Сергий принял делегатов и вступил с ними в дискуссию; он отверг все требования о перемене церковного курса. 14 декабря заместитель патриаршего местоблюстителя вручил одному из членов делегации свой развернутый ответ на обращение прот. В. Верюжского. Митр. Сергий заявил, что отказаться от принятого церковного курса было бы «не только безрассудно, но и преступно», а в отношении болезненного вопроса о перемещении архиереев призвал архиереев и паству «пожертвовать своими личными чувствами во имя блага общецерковного». В противном случае, по мнению митр. Сергия, «отпадение в раскол отдельной части церковного организма будет менее болезненным для Церкви, чем раздробление всего организма Русской Православной Церкви вследствие ее нелегального положения в советском государстве».
После возвращения делегации в Ленинград епископы Димитрий (Любимов) и Сергий (Дружинин) подписали 26 декабря 1927 года в присутствии временно управляющего Ленинградской епархией еп. Николая (Ярушевича) акт отделения от митр. Сергия. В тот же день этот документ был зачитан в кафедральном храме Воскресения Христова. Невозможность для себя дальнейшего пребывания в единстве с митр. Сергием отделившиеся епископы оправдывали тем, что Заместитель Местоблюстителя превысил, по их мнению, свои права и своей деятельностью внес в Церковь «великое смущение» и «дымное надмение мира». Решение о разрыве с митр. Сергием, по словам епископов, было ими принято только после прямого отказа заместителя патриаршего местоблюстителя отменить или изменить принятое им «новое направление и устроение русской церковной жизни». Епископы Димитрий и Сергий оговаривали сохранение для них апостольского преемства через патриаршего местоблюстителя митр. Петра (Полянского) и ссылались на благословение своих действий «законного епархиального митрополита» Иосифа (Петровых).
30 декабря 1927 года митр. Сергий и Временный Священный Синод приняли постановление о запрещении в священнослужении епископов Димитрия (Любимова) и Сергия (Дружинина). Постановление Синода было зачитано временно управляющим Ленинградской епархией еп. Николаем (Ярушевичем) в Никольском Богоявленском соборе Ленинграда. Еп. Николай запретил в служении протоиереев В. Верюжского, Ф. Андреева и др. иереев, открыто порвавших с заместителем патриаршего местоблюстителя. Вопреки наложенному Синодом запрещению епископы Димитрий и Сергий продолжали служить в ленинградских церквах. Еп. Димитрий стал именовать себя «временно управляющим Ленинградской епархией» и взял под свое окормление настоятелей церквей, запрещенных в служении еп. Николаем. Всего в январе 1928 года в юрисдикцию еп. Димитрия перешло 19 ленинградских церквей, в т. ч. кафедральный Воскресенский собор, ставший главным иосифлянским храмом. Еп. Димитрий требовал немедленного разрыва молитвенного общения с митр. Сергием, объявляя безблагодатным все подчиняющееся заместителю местоблюстителя духовенство. Большинство православных приходов епархии в тот момент пребывало в неопределенности и замешательстве. Из Ленинградских викариев решительно поддерживали митр. Сергия только еп. Николай и недавно хиротонисанный еп. Сергий (Зенкевич). Четыре из восьми архиереев епархии заняли двойственную позицию. Они не поддержали еп. Димитрия (Любимова), но не поминали на богослужениях заместителя патриаршего местоблюстителя. Наместник Александро-Невской лавры еп. Григорий (Лебедев), пользуясь правом ставропигии, которое имела лавра, никому не подчинялся и поминал лишь патриаршего местоблюстителя митр. Петра. Некоторое время так же поступали архиеп. Гавриил (Воеводин) и еп. Серафим (Протопопов).
Еще до отделения от заместителя патриаршего местоблюстителя его оппоненты предусмотрели меры по организационной деятельности после разрыва: "Отошедшая от митр. Сергия Православная Церковь может управляться одним из старейших иерархов или, как это было во время заключения Патриарха Тихона, каждая епархия - самостоятельно своим архиереем" [3]. В качестве возможных руководителей нового церковного течения выдвигались митрополиты Ярославский Агафангел (Преображенский) и Ленинградский Иосиф (Петровых), ранее уже недолго исполнявшие патриаршие полномочия. По позднейшим показаниям митр. Иосифа, в конце 1927 года его дважды посетил в Ростове Михаил Новосёлов. В 1-й приезд Новосёлов, говоря о необходимости иметь руководителя оппозиционного митр. Сергию движения, сообщил, что возглавить новую церковную организацию предполагается просить митр. Агафангела. Однако, когда Новосёлов повторно приехал в Ростов с письмом еп. Димитрия (Любимова), встать во главе движения было предложено митр. Иосифу [4].
Еще до официального провозглашения епископами Димитрием (Любимовым) и Сергием (Дружининым) своего отхода от заместителя патриаршего местоблюстителя митр. Иосиф благословил это решение Ленинградских викариев. Сам же митр. Иосиф разорвал молитвенно-каноническое общение с митр. Сергием, когда подписал датируемое 6 февраля 1928 года послание Ярославского митр. Агафангела (Преображенского) и его викариев. Как следует из показаний митр. Иосифа на следствии осенью 1930 года, после отказа от назначения на Одесскую кафедру он "первое время хотел уйти на покой от всех дел", однако после обращений к нему группы духовенства Ленинградской епархии от имени многочисленных верующих решил остаться их руководителем. При этом представители группы, по словам митр. Иосифа, обещали, что они не будут обращаться к нему в то время, когда он пребывает в ссылке, ни по каким конкретным вопросам, и просили лишь о духовном руководстве. Митр. Иосиф показал: "Отрицая свое руководство над антисергианским течением, я всё же сознаю, что нужно кому-нибудь было быть духовным руководителем и советником того духовенства и верующих, которые... примкнули к нашей церковной группе, а так как кроме меня никого из митрополитов не было, то только этим я и объясняю, что ко мне со всего Союза приезжало духовенство и верующие за советами". Однако митр. Иосиф замечал, что был главой организации "в чистоцерковном смысле. Практически действовал по моему доверию архиепископ Дмитрий".
В начале февраля 1928 года митр. Иосиф объявил о согласии возглавить "духовным руководством и молитвенным общением и попечением" отделившуюся со своей паствой от заместителя патриаршего местоблюстителя часть духовенства Ленинградской епархии, а также всех других, последовавших их примеру. Поскольку митр. Иосиф находился в ссылке, временное управление Ленинградской епархией было передано еп. Димитрию (Любимову). За пределами Ленинградской епархии митр. Иосифа в начале 1928 года открыто поддержали ранее управлявшие епархиями: Вятской и Ижевской - Глазовский еп. Виктор (Островидов), который в декабре 1927 года уже отделился от заместителя патриаршего местоблюстителя; Великоустюжской - Никольский еп. Иерофей (Афонин); Воронежской - Козловский еп. Алексий (Буй). В Москве о поддержке митр. Иосифа и еп. Димитрия заявил авторитетный среди верующих прот. Валентин Свенцицкий, настоятель Николаевского храма на Ильинке («Никола Большой Крест»). К иосифлянам присоединилась почти половина храмов Серпухова, ставшего центром иосифлянства в Московской епархии, а также отдельные приходы в Твери, Новгороде, Киеве, Харькове и др. городах.
Митр. Иосиф возлагал большие надежды на объединение с вышедшими из подчинения заместителю патриаршего местоблюстителя архиереями Ярославской церковной области, а также на поддержку епископата, заключенного в лагерях и находящегося в ссылках, прежде всего - на Соловецких островах. Однако митр. Агафангел (Преображенский) не одобрял идеи объединения церковной оппозиции под рук. митр. Иосифа. 7 апреля 1928 года в письме митр. Сергию он заявил, что отделился от заместителя местоблюстителя только в административном управлении, но не разрывает "союз веры и молитвы". Вскоре митр. Агафангел примирился с митр. Сергием. Еще ранее в подчинение митр. Сергию вернулись Ленинградские викарии архиеп. Гавриил (Воеводин) и еп. Серафим (Протопопов), получив назначения на другие кафедры, а оставшийся "непоминающим" еп. Григорий (Лебедев) ушел на покой.
Что касается епископов, отбывавших заключение в Соловецком лагере, то многие из них негативно относились к "Декларации" митр. Сергия. В дальнейшем, однако, из-за опасений перед нараставшим расколом Церкви большинство находившихся на Соловках архиереев поддержали (с некоторыми оговорками) позицию заместителя патриаршего местоблюстителя. В помощь назначенному на Ленинградскую кафедру митр. Серафиму (Чичагову) в Ленинград прибыл освобожденный из Соловецкого лагеря авторитетный борец с обновленчеством еп. Мануил (Лемешевский), который убеждал верующих хранить церковное единство. Еп. Мануил противостоял иосифлянству и в Серпухове, куда он был назначен на викарную кафедру. Позиция соловецкого епископата, активная деятельность еп. Мануила в Ленинграде и Серпухове способствовали работе митр. Сергия и Временного Священного Синода, направленной на ограничение церковного разделения.
Весной 1928 года иосифлянство оформляется организационно и идеологически. В марте ленинградскими иосифлянами, чтобы обосновать отход от заместителя патриаршего местоблюстителя и снять обвинения в свой адрес со стороны части православного епископата, был составлен документ "Почему мы отошли от митрополита Сергия", где в 10 разделах кратко излагались причины, ставшие основанием для отделения. В действиях митр. Сергия иосифлянами усматривалось наличие ереси, что, по мнению авторов документа, давало им право "на отхождение «прежде соборного рассмотрения» даже и от Патриарха". В это же время прот. Ф. Андреев составил ряд листовок для популяризации иосифлянства среди верующих, напр. "Об исповедничестве и подвижничестве". Прот. Ф. Андреев вместе с Новосёловым написал и получившую большую известность брошюру "Что должен знать православный христианин?". Иосифляне активно использовали в своих целях документы Русской Православной Церкви Заграницей, направленные против митр. Сергия.
Главной тактической целью иосифлян было привлечение на свою сторону большей части духовенства, прежде всего епископата, чтобы изолировать влияние заместителя патриаршего местоблюстителя в Патриаршей Церкви. Епископы Димитрий (Любимов) и Сергий (Дружинин) обращались с посланиями в различные города с целью склонить на свою сторону духовенство и мирян, рукополагали священников и с мая 1928 года начали совершать тайные хиротонии епископов для других епархий. Организаторам иосифлянства не удалось, как они надеялись, привлечь на свою сторону большинство Церкви, однако иосифлянство распространилось далеко за пределы Ленинградской епархии. После новой высылки митр. Иосифа (Петровых) из Ростова в Моденский монастырь (февраль 1928) общепризнанным руководителем иосифлян стал еп. Димитрий (Любимов), который окормлял иосифлянские приходы по всей стране. Важным этапом в организационном оформлении иосифлянства стало совещание его руководителей, состоявшееся в мае 1928 года на ленинградской квартире прот. Ф. Андреева. В нем приняли участие епископы Димитрий (Любимов), Алексий (Буй), влиятельный прот. Николай Дулов из Москвы и Михаил Новосёлов. Главным итогом совещания стало распределение сфер влияния. Еп. Димитрий поручил еп. Алексию управление всеми приходами юга России и Украины, в т. ч. окормляемыми ранее им самим приходами, мотивируя это их удаленностью от Ленинграда.
Распространение иосифлянства
Иосифлянство в виде отдельных общин охватило почти всю европ. часть территории СССР. В наибольшей степени иосифлянство проявило себя, после Ленинградской епархии, в епархиях Центрального Черноземья - Воронежской, Курской, Липецкой и Тамбовской. После того как в январе 1928 года викарный Козловский еп. Алексий (Буй) объявил о своем отделении от митр. Сергия и об избрании духовным руководителем митр. Иосифа, к движению буевцев присоединилось более 80 приходов. Общая численность поддержавшего еп. Алексия духовенства доходила до 400 чел. Центрами деятельности буевцев стали Акатов Алексеевский и Воронежский Покровский женские монастыри. С буевцами были организационно связаны менее многочисленные иосифлянские общины в соседних областях юга России и Украины. В подчинение еп. Алексию перешел пребывавший на покое викарный Майкопский еп. Варлаам (Лазаренко), став его представителем на Северном Кавказе. Еп. Алексия признавала также правящим архиереем и часть иосифлянских приходов на Украине. Другие приходы окормлялись присоединившимися к иосифлянству Старобельским еп. Павлом (Кратировым) и Бахмутским еп. Иоасафом (Поповым) либо продолжали подчиняться непосредственно еп. Димитрию (Любимову). Значительное количество общин иосифлян было в Харьковской и Сумской, в Екатеринославской и Подольской епархиях, где в ряде мест существовали даже иосифлянские благочиния, 4 прихода действовало в Киеве и его пригородах.
Большой размах приобрело иосифлянство в Вятской и Ижевской епархиях, где было сильно влияние Глазовского еп. Виктора (Островидова). К викторианскому движению присоединились епископы Яранский Нектарий (Трезвинский) и Котельнический Иларион (Бельский), а затем и Ижевский еп. Синезий (Зарубин). Викториане были особенно сильны в Вятке, Ижевске, Воткинске, Глазове, Котельниче и окружавших их сельских местностях. Их движение распространилось на Казанскую епархию, отдельные иосифлянские приходы существовали в Уральской обл., Башкирии, Среднем Поволжье. На Европейском Севере иосифлянство наиболее заметно проявилось в Великоустюжской епархии, где активно действовал Никольский еп. Николай (Афонин). В Архангельской епархии часть приходов увлек за собой к иосифлянам Каргопольский еп. Василий (Докторов).
Еп. Димитрий (Любимов) окормлял немногочисленные иосифлянские приходы в Новгородской и Псковской епархиях, а также в Витебской и Гомельской епархиях - в Белоруссии. В Москве иосифлянство не было особенно влиятельным: митр. Иосифа здесь поминали лишь в 7 храмах. В Московской епархии к иосифлянам перешли отдельные храмы в Коломне, Волоколамске, Клину, Загорске (Сергиев Посад), Звенигороде, но признанным центром иосифлянства стал Серпухов. Поставленный епископами Димитрием (Любимовым) и Сергием (Дружининым) на Серпуховскую кафедру Максим (Жижиленко) окормлял иосифлянские приходы не только в Московской, но и в других епархиях.
Центром иосифлянства продолжала оставаться Ленинградская епархия. По уточненным данным, там открыто поддержали еп. Димитрия (Любимова) 67 приходов, в т. ч. 21 в Ленинграде (ок. 20% городских храмов). Иосифлянам принадлежали храмы в Петергофе, в поселках Стрельна и Вырица, Феодоровский собор в Детском Селе, Зеленецкий Троицкий и Староладожский Успенский монастыри, а также Макариевская пустынь под Любанью. Согласно архивным документам, сторонников иосифлянства среди духовенства Ленинградской епархии могло быть до 500 чел. (не более 25% всех священнослужителей епархии). В целом по стране численность иосифлянского духовенства, как белого, так и черного, составила ок. 3,5 тыс. чел., а количество иосифлянских храмов - от 2,4 до 2,7 тыс. (до 11,5% приходов Патриаршей Церкви).
Внутренние течения в иосифлянстве
Иосифлянские священнослужители в отличие от обновленческого и григорианского духовенства отделялись от митр. Сергия, как правило, не из-за корыстных побуждений, а из-за так или иначе понятых идейных принципов. Среди иереев-иосифлян было много людей, отличавшихся нравственной чистотой, много было монахов. Еп. Мануил (Лемешевский), сторонник митр. Сергия, во время проповеди 29 апреля 1928 года в ленинградском Троицком соборе сказал, что "отпали, откололись наилучшие пастыри, которые своей непорочностью в борьбе с обновленчеством стояли много выше других". По внутреннему составу иосифлянство не было однородным из-за различия взглядов иосифлян в церковных вопросах, прежде всего - по отношению к заместителю патриаршего местоблюстителя и возглавляемой им Церкви.
Часть иосифлян видела в митр. Сергии иерарха, превысившего свои полномочия и по этой причине действовавшего неправильно. Представителями умеренного иосифлянства руководили митр. Иосиф (Петровых), еп. Сергий (Дружинин), прот. В. Верюжский. Другая часть иосифлян считала митр. Сергия отступником от Православия, врагом Церкви, общение с которым принципиально невозможно. Они были готовы порвать даже с патриаршим местоблюстителем митр. Петром (Полянским), если тот не будет разделять их взгляды, "признает законным послание митр. Сергия и вступит с ним в молитвенное общение". Они готовы были прервать "молитвенное общение с митр. Петром и священниками, возносящими его имя". Жесткую позицию, доходившую до отрицания таинств признающего митр. Сергия духовенства, занимали еп. Димитрий (Любимов), прот. Феодор Андреев, свящ. Николай Прозоров и Михаил Новосёлов. Во многом как ответ на агитацию крайних иосифлян последовал указ заместителя патриаршего местоблюстителя и Временного Священного Синода от 6 августа 1929 года, в котором объявлялось: "Таинства, совершенные в отделении от единства церковного... последователями бывш. Ленинградского митр. Иосифа (Петровых), бывш. Гдовского епископа Димитрия (Любимова), бывш. Уразовского епископа Алексия (Буй), как тоже находящихся в состоянии запрещения, также недействительны, и обращающихся из этих расколов, если последние крещены в расколе, принимать через таинство Св. Миропомазания".
Митр. Иосиф призывал своих сторонников к нормализации отношений с гражданскими властями, выступал за официальную регистрацию иосифлянских приходов, советовал исполнять требования административных органов, если они только не затрагивают вопросов веры. Позднее, уже на следствии, митр. Иосиф говорил, что не видит ничего невозможного в существовании церковного течения как легальной религиозной организации и готов выслушать требования гражданских властей, не выходящие за рамки принципов свободы совести, декларируемых советским законодательством, добавив, правда, что он слабо на это надеется. Однако в иосифлянстве было много тех, кто были готовы скорее полностью перейти на нелегальное положение, чем хоть в чем-то уступить властям. Впрочем, было бы ошибочным считать, как это делали следователи ОГПУ, что иосифляне в дальнейшем разделились на две группировки - «левую» во главе с митр. Иосифом (Петровых) и «правую» во главе с еп. Димитрием (Любимовым). Еп. Димитрий пока было возможно - до осени 1929 года - поддерживал постоянную связь с жившим в ссылке в Никольском Моденском монастыре митр. Иосифом, с уважением относился к нему и старался исполнять почти все его указы.
Наиболее активных участников движения из среды мирян можно условно разделить на три категории. Первую составляли представители интеллигенции и образованных слоев ленинградских и московских приходов, которые считали, что защищают свое право на свободу совести. Второй, очень активной группой в иосифлянстве были фанатично верующие люди, иногда даже со взглядами, искажающими православное вероучение, напр. иоанниты, которых в иосифлянах привлекали сходство взглядов на безблагодатность священства в неприсоединившихся к ним храмах и отказ от любых форм соглашательства с "сатанинской" властью. Третья, наиболее массовая группа - представители социальных слоев, подвергавшихся репрессиям властей в ходе социальных преобразований, осуществляемых в стране. Очевидцы вспоминали, что "в церкви Воскресения на Крови тогда было очень много народу... Сюда хлынула масса раскулаченных... Сюда приходили все обиженные и недовольные. Митрополит Иосиф невольно стал для них знаменем". Многие называли этот собор "белым" храмом в противоположность другим, "красным" церквам. Для этих людей иосифлянство стало выражением прежде всего отрицательного отношения к советской действительности. В начале 1930-х годов, когда в стране осуществлялись насильственная коллективизация и раскулачивание, иосифлянство получило немалую социальную базу, особенно в земледельческих регионах, и приобрело политическую антиправительственную окраску. Подобные тенденции вызывали обеспокоенность у митр. Иосифа, который считал, что духовно возглавляемое им движение было "антисергианской, но отнюдь не антигосударственной ориентации". На следствии митр. Иосиф заявлял, что осуждает антисоветские выпады своих сторонников, при этом, правда, заметил, что безупречно лояльным к советской власти быть "чрезвычайно затруднено вообще при таком множестве... ограничений свободы".
Борьба властей с иосифлянством
Представители власти первоначально, вероятно, обдумывали возможности использовать деятельность сторонников митр. Иосифа в целях дальнейшего ослабления Церкви. Однако вскоре иосифлянство стало рассматриваться гос. органами как наиболее опасное для властей религиозное течение, представители которого должны быть репрессированы в первую очередь. В многочисленных следственных делах сторонники митр. Иосифа (Петровых) представлялись членами нелегальной "Истинно-православной церкви". Этот термин употреблялся митр. Иосифом, но имел другое значение, чем то, которое хотели придать ему следователи ОГПУ.
Уже с начале 1928 года начались аресты деятелей иосифлянства. В феврале был арестован и выслан на Урал настоятель Спасо-Преображенской церкви пос. Стрельна прот. Исмаил Рождественский. В апреле в Глазове был арестован еп. Виктор (Островидов), в мае смертельно ранен при задержании еп. Иерофей (Афонин). В сентябре арестовали автора основных программных текстов иосифлянства прот. Ф. Андреева (в заключении он тяжело заболел и умер вскоре после освобождения). В марте 1929 года арестован Михаил Новосёлов, тогда же в Ельце был задержан еп. Алексий (Буй).
В ноябре 1929 года в Ленинграде начались массовые аресты иосифлян: были заключены в тюрьму 44 человека, в т. ч. фактический руководитель движения архиеп. Димитрий (Любимов) и прот. Василий Верюжский, настоятель главного иосифлянского собора Воскресения Христова (закрыт 17 ноября 1930). Одновременно проходили аресты иосифлян в Центральном Черноземье, на Кубани, Сев. Кавказе и Украине. Сменивший архиеп. Димитрия в качестве руководителя движения еп. Сергий (Дружинин) был арестован вместе с еп. Василием (Докторовым) в декабре 1930 года, во время 2-й волны массовых арестов иосифлян. Тогда по одному следственному делу в Ленинграде были арестованы 89 чел. По особому делу проходили иосифляне Кронштадта и Ораниенбаума, среди которых было много иоаннитов. Также отдельно было оформлено дело против ленинградских иосифлян-единоверцев.
Одновременно прошли новые аресты иосифлян в Москве, на юге России, на Украине, в Белоруссии и др. местах. Руководители иосифлянства во главе с митр. Иосифом были привлечены к следствию по делу "Всесоюзная контрреволюционная монархическая организация церковников «Истинно-православная церковь»" и приговорены в сентябре 1931 года к длительным срокам заключения. Всего за март 1929 - февраль 1931 года по следственным делам было арестовано свыше 4 тыс. иосифлян, в т. ч. ок. 1,6 тыс. священнослужителей. Последние крупные процессы по делу иосифлян прошли в Ленинграде, Москве и Воронеже в 1932-1933 гг. Одной из самых масштабных репрессивных акций стал арест в ночь на 18 февраля 1932 года в Ленинграде большинства остававшихся на свободе монахов, а также связанных с монастырями представителей приходского духовенства и мирян, среди которых было много иосифлян, - всего ок. 500 чел. Позднее, в 1937-1938 гг., почти все остававшиеся руководители иосифлянства, в т. ч. митр. Иосиф (Петровых), епископы Сергий (Дружинин), Алексий (Буй), Нектарий (Трезвинский) и др., находившиеся в лагерях или в ссылках, были расстреляны.
Одновременно с репрессиями шло закрытие властями иосифлянских храмов, лишь малую их часть возвращали в юрисдикцию заместителя патриаршего местоблюстителя. Поставленные перед невозможностью совершать церковные службы легально, иосифляне в ряде районов страны уже в 1929 году стали переходить к тайным служениям, в 1930-1933 годах это происходило повсеместно. Однако в 1931-1932 годах в Ленинграде и его пригородах еще сохранялось 9 официально действующих иосифлянских церквей. Роль центрального храма перешла к церкви св. Моисея на Пороховых. После арестов своих иерархов иосифляне утратили единое руководство и существовали в дальнейшем как самостоятельные автономные общины. В Ленинграде иосифляне пытались в 1932 году добиться регистрации своего епархиального управления, но к концу того же года в городе практически не осталось легально действующего иосифлянского духовенства.
В 1933 году был закрыт последний иосифлянский храм в Москве; этот год иногда считается датой окончания легального существования иосифлянства. Однако все 1930-е гг. продолжали официально действовать иосифлянские Троицкий храм в Лесном под Ленинградом и Благовещенский храм близ ст. Мичуринец в Подмосковье. В 1941 году Благовещенская, а в 1943 году Троицкая иосифлянские общины перешли в Московский Патриархат. Середину 1940-х годах можно считать фактическим концом иосифлянства. В это же время примиряются с Патриаршей Церковью немногие выжившие в лагерях известные деятели иосифлянства - протоиереи Василий Верюжский, Алексий Кибардин, Константин Быстреевский и др., за которыми последовала и их паства. Как правило, вливаясь в Церковь, иосифлянские группы быстро теряли обособленность, хотя, например, в 1945 г. в Гатчине под Ленинградом существовала община бывших иосифлян во главе со свящ. Петром Белавским, близким когда-то к еп. Димитрию (Любимову).
Другие представители иосифлянства, прежде всего большинство бывших буевцев в Центральном Черноземье, оставались на нелегальном положении и впоследствии влились в катакомбное движение, сохраняя свою традицию и обрядность.
Литература
- Архивы: Архив УФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской обл. Д. П-78806, П-83017, П-28774, П-42182, П-66675; ЦА ФСБ РФ. Д. 1000256; ЦГА СПб. Ф. 56. Оп. 3. Д. 2. Л. 99; Ф. 1000. Оп. 50. Д. 29. Л. 18-20; Ф. 4914. Оп. 3. Д. 2. Л. 50, 200-210; Ф. 7179. Оп. 10. Д. 290. Л. 447-470; Ф. 7384. Оп. 33. Д. 321. Л. 147-159; Архив УФСБ по Москве и Моск. обл. Д. 28850; ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Д. 65744; ГАОПИ ВО. Ф. 9323. Оп. 2. Д. П-24705.
- Елевферий (Богоявленский), митр. Неделя в Патриархии. П., 1933. С. 124-126;
- он же. Соборность Церкви: Божие и кесарево. П., 1938. С. 196-207;
- Мануил. Русские иерархи, 1893-1965. Т. 4. С. 20-30;
- Иоанн (Снычев). Церк. расколы. С. 122-236;
- Польский. Кн. 2. С. 1-11;
- Акты свт. Тихона. С. 500-636;
- Осипова И. И. История «Истинно-Православной Церкви» по мат-лам следственного дела // ЕжБК, 1992-1996. М., 1996. С. 374-380;
- она же. «Сквозь огнь мучений и воду слез…». М., 1998;
- Регельсон Л. Р. Трагедия Рус. Церкви, 1917-1945. М., 1996р. С. 134-139, 587-590;
- Шкаровский М. В. История иосифлянского движения 1927-1940-х гг. в свете новых архивных док-тов // ЕжБК, 1992-1996. М., 1996. С. 373-374;
- он же. Иосифлянство: Течение в РПЦ. СПб., 1999;
- он же. Судьбы иосифлянских пастырей: Иосифлянское движение РПЦ в судьбах его участников: Арх. док-ты. СПб., 2006;
- «Я иду только за Христом...»: Митр. Иосиф (Петровых), 1929-1930 / Публ., вступ. ст., примеч.: свящ. А. В. Мазырин // БСб. 2002. Вып. 9. С. 376-424;
- Мазырин А. В., свящ. Высшие иерархи о преемстве власти в Рус. Правосл. Церкви в 1920-х - 1930-х гг. М., 2006;
- Сщмч. Иосиф, митр. Петроградский: Жизнеописание и труды / Сост.: М. С. Сахаров, Л. Е. Сикорская. СПб., 2006;
- Алчущие правды: Мат-лы церк. полемики 1927 г. / Сост., вступ. ст.: свящ. А. В. Мазырин, О. В. Косик. М., 2010.
Использованные материалы
- М. В. Шкаровский "Иосифлянство" // Православная энциклопедия, т. 26, с. 85-91
[1] «Я иду только за Христом...». 2002. С. 383-384
[2] БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Церкви Русской ХХ века", http://kuz3.pstbi.ccas.ru/bin/nkws.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxIT...b**
[3] Акты свт. Тихона. С. 554
[4] «Я иду только за Христом...». 2002. С. 417