ПАТРИАРШЕСТВО В РОССИИ

Грамота Константинопольского собора об основании Московского Патриархата 8 мая 1590 года. Пергамент, чернила (на греч. яз.). Грамоту подписали 106 человек: патриархи Константинопольский Иеремия II, Антиохийский Иоаким и Иерусалимский Софроний, а также 42 митрополита, 19 архиепископов и 20 епископов.

Еще с XV века, со времени митрополита Ионы, зависимость русской церкви от константинопольского патриарха была только номинальной. Покорение Константинополя турками уменьшило власть патриарха.

В то же время на Руси стало появляться сомнение в правоверности как патриарха, так и греческого духовенства, дошедшее до того, что около 1480 года в архиерейскую присягу было внесено обещание не принимать греков ни на митрополичью, ни на архиерейские кафедры. В 1586 году решено было уничтожить и номинальную зависимость русской церкви от Византии. Пользуясь приездом в этом году за милостыней антиохийского патриарха Иоакима, царь заявил в думе о своем желании «устроить в Москве превысочайший престол патриарший». Духовенство и бояре похвалили мысль царскую, но прибавили, что нужно снестись с восточными патриархами, чтобы никто не мог сказать, что патриарший престол в Москве устроен одной только царской властью.

Патриарх Иоаким, которому передали решение думы, взялся доложить об этом собору греческой церкви. Год прошел без ответа. Летом 1588 года прибыл сначала в Смоленск, затем в Москву константинопольский патриарх Иеремия, и царь решительно поставил вопрос о патриаршестве в России, предложив самому Иеремии сделаться патриархом русским.

На самом деле, однако, иметь патриархом грека не хотели, да в Москве был уже намечен свой кандидат – митрополит Иов, клеврет Бориса Годунова. Патриаршество в России было предложено Иеремии под тем условием, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире как городе старейшем. Иеремия отказался жить не при государе. Тогда 26 января 1589 года тем же Иеремией в патриархи русские торжественно был поставлен Иов.

В мае 1590 года на Соборе в Константинополе была утверждена каноническая самостоятельность Русской Церкви. Московскому патриарху было определено пятое место в диптихе - после патриарха Иерусалимского.

Поставление Московского патриарха происходило обыкновенно таким образом. После смерти патриарха от имени царя или блюстителя патриаршего престола – а им обыкновенно бывал митрополит Крутицкий – рассылались грамоты ко всем митрополитам, архиепископам, епископам, архимандритам, игуменам степенных, т.е. более важных монастырей, с извещением о смерти патриарха и с приглашением «снитися в царственный град Москву, благочестивого ради собора и для избрания великого святителя на превысочайший патриаршеский престол, иже в велицей России».

К назначенному сроку приглашенные съезжались в Москву с протопопами, священниками, дьяконами. Если кому-нибудь из архиереев нельзя было прибыть к сроку для избрания патриарха, он должен был прислать грамоту, что он наперед согласен со всеми постановлениями собора.

Когда все духовные были в сборе, царь повелевал им «видети свои государские очи в золотой подписной палате»; старший из митрополитов «творил достойно по святительскому чину»; царь говорил речь, указывая на повод к созванию духовенства, и открывал собор. Форма избрания патриарха была открытая или посредством жребия. Последняя окончательно установилась после смерти патриарха Филарета (+ 1633) и состояла в следующем. На 6 бумажках равной величины писались имена шести кандидатов, из архиепископов, епископов и настоятелей степенных монастырей. Бумажки эти обливались со всех сторон воском, припечатывались царской печатью, и в таком виде парь посылал их собору, который в это время заседал в московском Успенском соборе.

Три из жребиев клались на панагию умершего патриарха; затем все члены собора одевались в ризы, служили акафист Богородице; из трех жребиев вынимались два и откладывались в сторону. Также поступали с тремя другими жребиями. Оставалось, таким образом, два жребия; вынимали из них один, который и содержал имя избранного патриарха. Жребий, не распечатанный, вручался боярину, который принес жребий от царя; боярин шел к царю, и тот уже распечатывал жребий и узнавал имя избранного патриарха. Боярин после этого шел опять в собор и объявлял ему имя вновь избранного патриарха. Таким образом, кандидатов в патриархи называл царь, и из них собор производил избрание.

При введении патриаршества в России предполагалось дать русской церкви и устройство соответственное восточным патриархатам, т.е. разделить церковь на митрополичьи округа, которые бы обнимали собой несколько епархий, причем епархиальные архиереи должны были быть в такой зависимости от митрополитов, как последние от патриархов.

На самом деле деление это почему-то не состоялось. Четыре архиерея – новгородский, казанский, ростовский и Крутицкий – получили, правда, сан митрополита; но это не изменило положения вещей. Все иерархи в своих епархиях были равны и подчинялись патриарху так же, как раньше – митрополиту. Юридически власть патриарха ничем не отличалась от власти прежнего митрополита; патриарх пользовался только известными богослужебными преимуществами.

Как и митрополит, он носил белый клобук, но с крестом или херувимами; на митре у него был крест, которого не было у митрополита; он носил цветную мантию; перед ним во время выхода и выездов несли не только крест, но и свечи; облачался он посреди церкви, другие архиереи – в алтаре; он один только сидел на горнем месте; из своих рук причащал архиереев.

Если русский патриарх достиг высокого государственного значения, то этим он был обязан тем условиям, при которых пришлось действовать патриархам. Патриарх Иов деятельно работал в пользу избрания Годунова в русские цари: затем, когда явился первый Лжедмитрий и стал серьезно угрожать Годунову, Иов твердо выступил против него, защищая сначала Бориса Годунова, затем его сына Федора.

Он посылал послов к князю Острожскому и польскому духовенству, убеждая их не верить Лжедмитрию, предал его анафеме и в своих посланиях доказывал, что Лжедмитрий не кто иной, как беглый чудовский монах Гришка Отрепьев.

Когда самозванец овладел Москвой, Иов был свергнут с патриаршего престола и в простой монашеской рясе был отвезен в Старицкий Успенский монастырь. На место Нова патриархом избран рязанский архиерей Игнатий, родом грек, в молодости воспитывавшийся в Риме и до приезда в Россию занимавший Кипрскую епископскую кафедру. Он первый из архиереев признал Лжедмитрия царем и за это был возведен в патриархи 24 июня 1605 года.

Предположение некоторых духовных историков, что Игнатий был возведен Лжедмитрием в патриархи потому, что по своим убеждениям и характеру мог быть удобен для Рима, не имеет достаточных оснований: новый патриарх разослал грамоты, в которых предписывал молиться, между прочим, о том, чтобы Господь Бог возвысил царскую десницу над латинством и басурманством. После свержения Лжедмитрия Игнатий переехал в Литву, где принял унию.

После Игнатия патриархом, естественно, был избран человек, наиболее проявивший оппозицию против Лжедмитрия. То был казанский митрополит Ермоген, человек от природы грубый, даже жестокий, но строгий к себе, прямолинейный и стойкий. Он был не в ладах с вновь избранным царем Василием Шуйским, но стоял за него как за царя венчанного.

Когда появился второй Лжедмитрий и народ стал волноваться, Ермоген перенес царевича Дмитрия из Углича в Москву и устроил торжественную покаянную процессию в Москве, в присутствии вызванного из Старицы ослепшего патриарха Иова: народ каялся в изменах, клятвопреступлениях, убийствах, и патриархи разрешали его.

В начале 1609 года недовольные Шуйским вытащили патриарха Ермогена на лобное место и, тряся его за ворот, потребовали согласия на перемену царя. Патриарх остался тверд, не побоялся толпы и отстоял Шуйского. Когда Шуйский год спустя был свергнут и бояре выдвинули кандидатуру польского королевича Владислава, Ермоген согласился на желание большинства, но с тем, чтобы Владислав перешел в православную веру.

В Польшу были отправлены послами князь Голицын и ростовский митрополит Филарет. Через несколько времени к ним пришла грамота от бояр, в которой предписывалось во всем положиться на волю королевскую. Но послы заявили, что грамота от одних бояр для них не действительна: их посылали патриарх, бояре и все люди вместе, а не одни бояре. Когда паны возразили на это, что патриарх – лицо духовное и в светские дела вступаться не должен, то получили в ответ: «изначала у нас так повелось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи призывали к себе на собор патриархов, архиепископов и епископов и без их совета ничего не приговаривали, и место сделано патриархам с государями рядом: теперь же мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный».

Переговоры с Владиславом кончились неудачей; в апреле 1611 года русские послы были отведены пленниками в Мариенбург. Ермоген разрешил русских от присяги Владиславу и стал призывать народ на защиту государства и православия. Кроме патриарха, города не хотели знать другого начальства; к нему они посылали отписки о сборе ратных людей. Польская партия бояр, во главе которой стоял Салтыков, враждебно относилась к Ермогену и потребовала, чтобы он воротил земские ополчения, шедшие к Москве, но патриарх благословил ополчения и проклял изменников отечества. Его посадили под стражу и преградили всякие сношения его с народом. В тюрьме он и умер (1612), заморенный, как говорили, голодом.

До 1619 года Русская Церковь оставалась без патриарха. Сначала ею управлял казанский митрополит Ефрем (Хвостов), а после его смерти (1614) – митрополит Крутицкий Иона (Архангельский), человек необразованный, упрямый и мстительный.

В 1619 году митрополит Филарет возвратился из Польши в Москву. Воспользовавшись пребыванием в Москве иерусалимского патриарха Феофана III, Михаил Федорович возвел своего отца в патриархи. Как отец царя Филарет получил титул «великого государя» и занял в государстве место, равное царю: наступило время полного двоевластия.

В сфере церковного управления и суда патриарх оставался независимым и никем не стеснялся. В 1625 году Филарет получил от царя новую грамоту, по которой все духовные лица его епархии, монастыри и церкви, с их служителями и крестьянами, во всех делах, кроме уголовных, были подчинены суду одного патриарха; если же они имели дело с каким-нибудь светским лицом, то должны были жаловаться в приказы, которые ведали ответчиками.

Двор патриарха был устроен по образцу царского. У патриарха были свои свечники, чашники, скатерники, повара, хлебники, пивовары, истопники, конюхи, иконописцы, мастера серебряных и золотых дел и т.п.; были у него и свои бояре, окольничьи, стольники, стряпчие, дворяне, дети боярские, которым поручались патриархом разные дела по управлению.

При Филарете в области патриаршего управления начинают выделяться разряды и приказы: в судном приказе или патриаршем разряде были сосредоточены все судебные дела; в приказе казенном – дела о ставленниках, а также сборах с вотчин и духовенства; приказ церковных дел ведал делами, касающимися церковного благочиния; дворцовый приказ заведовал хозяйством патриарха. Ведомство этих приказов не было, впрочем, строго разграничено и может быть определено только приблизительно. Патриарх по-прежнему, вместе с высшим духовенством, призывался на земский собор и в царскую думу.

По смерти Филарета преемник его, Иоасаф I (1634 - 1640), не мог занять такого положения, какое принадлежало отцу царя: он не носил титула великого государя, как и его преемник Иосиф (1640 - 1652). При последнем было издано «Уложение» царя Алексея Михайловича, значительно подрывавшее значение в государстве церковной иерархии вообще и патриарха в частности. Патриарх сидел во время составления «Уложения» в царской думе и на земском соборе и не протестовал. Учреждением монастырского приказа были уничтожены судебные привилегии духовенства, а следовательно, умалена власть патриарха.

Главным противником приказа явился патриарх Никон, при котором патриаршая власть достигла небывалого до тех пор развития. Как и Филарета, Никона титуловали «великим государем»; власть патриаршая как бы приравнивалась к власти царской. Монастырский приказ хотя не был уничтожен, но почти бездействовал. Не имело силы и постановление «Уложения», запрещавшее увеличение монастырских вотчин: патриаршие вотчины увеличились за это время с 10 тыс. дворов до 25 тыс.

Никон окружил себя царской пышностью и сделался, как царь, недоступен. Архиереи рабски подчинялись всесильному патриарху, беспрекословно сносили все его грубости и исполняли его распоряжения. Патриарх своей властью отбирал у епархий и церквей вотчины и отдавал их на свои монастыри или присоединял к патриаршим владениям.

Самовластно поступал Никон и с боярами. Идеалом его было двоевластие, в виде светской власти царя и духовной – патриарха. С этой целью он как бы в противовес «Уложению» пересмотрел и дополнил Кормчую, которую издал с приложением подложной грамоты Константина к папе Сильвестру, содержавшей в себе апологию церковной власти и церковных имуществ. Никон хотел убедить царя Алексея Михайловича отменить вовсе «Уложение» и заменить его Кормчей; но это не удалось. Царь разослал только воеводам для руководства в суде выписки из Номоканона, как бы в дополнение «Уложения».

Затем стряслась катастрофа над Никоном. Во время удаления патриарха, до суда над ним, русской церковью правил Питирим, митрополит Крутицкий. Приговор над Никоном был вместе с тем приговором и над патриаршеством в России и его идеалами. Патриаршая власть вводилась в известные рамки; давалось понять, что русский патриарх не всемогущ, что власть его – не самодержавная царская власть.

Московский Собор 1667 года признал, что патриарх не должен носить титула великого государя и вступаться в мирские дела; с другой стороны, однако, признана была независимость духовенства и церковных людей в гражданских делах от мирского суда. Патриархом на соборе 1667 года был избран тихий, незначительный Иоасаф II (1667-1673). С этих пор патриаршество в России начинает терять свое государственное значение.

После Иоасафа II патриарший престол занимали Питирим (в 1673), Иоаким Савелов (1673-1690) и Адриан (1690-1700). Они не играли крупной роли и были заняты обереганием привилегий духовенства вообще и своих в частности, главным образом в судебном отношении.

В 1675 году был закрыт монастырский приказ. В 1689 году новгородцы били челом патриарху Иоакиму, чтобы духовных лиц судили в гражданских делах не на митрополичьем дворе, а в приказной палате. Патриарх пригрозил новгородцам судом Корея, Дафана и Авирона.

В 1700, когда была поднята мысль о составлении нового «Уложения», патриарх Адриан велел составить свод прав русской церкви – т.н. «Статьи о святительских судах», в которых были собраны выписки из Номоканона, царские уставы и ханские ярлыки; правительству рекомендовалось помнить все это и не отступать от старины.

Сближение России с Западной Европой вызвало оппозицию со стороны как Иоакима, так и Адриана, они видели подрыв религии в заимствовании новых форм жизни, в перемене даже внешности русского человека. Умирая, патриарх Иоаким в своем завещании умолял правительство не допускать православных к дружбе с иноземцами и еретиками, запретить последним строить кирхи, разорить уже раньше построенные, не давать иностранцам начальства в полках, не вводить новых обычаев. Адриан намеревался идти по следам Иоакима, но Петр I резко оборвал патриарха, и он должен был замолчать; Адриан даже жил не в Москве, а в своем Перервинском монастыре.

Не проявляя прямой оппозиции, он молчаливо был главою недовольных, а в лице его и само патриаршество как учреждение было символом недовольства новыми порядками. Поэтому, когда в октябре 1700 года умер патриарх Адриан, преемника ему не было назначено. Во главе управления церковью был поставлен рязанский митрополит Стефан (Яворский), с титулом «местоблюстителя патриаршего престола». Уже одно то, что местоблюстителем был назначен митрополит рязанский, а не Крутицкий, как до тех пор бывало, являлось нововведением. По отношению к церковным делам местоблюститель сохранял права патриарха; для совещаний по важным делам он имел при себе очередных епископов из епархий.

Так было до 1718 года, когда Петр стал заменять приказы коллегиями, с целью объединения однородных предметов государственного управления. На церковь Петр смотрел не с духовной точки зрения, как на общество верующих, а с государственной, как на учреждение правительственное. Эта точка зрения побудила его идею преобразованных им светских учреждений перенести и в область церкви и единоличную власть патриарха заменить коллегией, постоянным собором духовного правительства.

Духовная коллегия (синод) явилась высшим церковным и правительственным учреждением в России. В составленном для нее «Духовном регламенте» были изложены причины, побудившие царя заменить единоличное управление церкви коллегиальным:

1. в собрании, где много членов, легче может быть отыскана истина;
2. решение собора получает в глазах общества больше силы и значения, чем решение одного лица;
3. при коллегиальном управлении не могут быть остановки в делах вследствие болезни или смерти правительственного лица;
4. при коллегиальном управлении не может быть стремления у духовного правительства сравняться с особою монарха, как это могло быть при патриархах;
5. соборное учреждение может быть хорошей школой для архиереев.

На преобразование высшего управления церковью было вытребовано согласие русских архиереев, а также настоятелей степенных монастырей, Сената и восточных патриархов.

Патриаршество в России было восстановлено на Поместном соборе Русской Православной Церкви 5 ноября 1917 года; патриархом был избран Тихон (Беллавин) (1917 - 1925).

Патриархи Московские и всея Руси

• Свт. Иов (1589 - 1605)
• Игнатий Грек (1605 - 1606) [1]
• сщмч. Ермоген (1606 - 1611)
• Игнатий Грек, 2-й раз (1611)
• Филарет (Романов) (1619 - 1633)
• Иоасаф I (1634 - 1640/1641)
• Иосиф (Дьяков) (1642 - 1652)
• Никон (Минин-Ларионов) (1652 - 1658)
• Иоасаф II (1667 - 1672)
• Питирим (1672 - 1673)
• Иоаким (Савелов) (1674 - 1690)
• Адриан (1690 - 1700)

Возобновление патриаршества

• Тихон (Беллавин) (1917 - 1925)
• Сергий (Страгородский) (1943 - 1944)
• Алексий I (Симанский) (1945 -1970)
• Пимен (Извеков) (1971 - 1990)
• Алексий II (Ридигер) (1990 - 2008)
• Кирилл (Гундяев) (с 2009)

Использованные материалы

• Христианство: Энциклопедический словарь: в 3 т.: Большая Российская Энциклопедия, 1995.

[1]  Поставлен Лжедмитрием после ссылки святителя Иова, впоследствии впал в униатство, ныне не считается Церковью законным.