ИОАНН VI КАНТАКУЗИН

Имп. Иоанн Кантакузин в образе императора и монаха. Миниатюра из сборника богословских трудов Иоанна Кантакузина (Paris. gr. 1242. № 355. Fol. 437)

Отец Иоанна Кантакузина, возможно, также Иоанн, упомянут лишь в «Истории» Иоанна Кантакузина [1]. В 21 год он получил должность наместника Пелопоннеса и занимал ее восемь лет до своей смерти. После смерти отца воспитанием Иоанна Кантакузина занималась его мать Феодора Палеологина Ангелина Кантакузина, тетка Андроника Младшего (впосл. имп. Андроник III Палеолог; 1328-1341). Иоанн Кантакузин не только был двоюродным братом Андроника Младшего, своего сверстника, но и, как предполагает Ф. Дёльгер [2], совершил с молодым Андроником чин братотворения.

Иоанн Кантакузин женился на Ирине Асанине, дочери Андроника Палеолога Комнина Асана (наместник Мореи в 1316-1321 и Фракии в 1341-1343), сестре Мануила Комнина Рауля Асана. Тем самым Иоанн Кантакузин породнился с могущественным кланом Асанов, родственников царей Болгарии. В браке родились сыновья Матфей (ок. 1325-1383 или 1391; соправитель Иоанна Кантакузина в 1353-1357, деспот Мореи в 1361-1382), Мануил (ок. 1326-1381; деспот Мореи с 1349), Андроник (ок. 1334-1347); дочери Мария (+ после 1379; с 1339 замужем за правителем Эпира Никифором II Орсини), Феодора (+ после 1381; с 1346 замужем за эмиром Орханом), Елена (1333-1396; с 1347 замужем за визант. имп. Иоанном V Палеологом).

Иоанн Кантакузин получил обычное для юношей императорской крови классическое образование при дворе имп. Андроника II Палеолога (1282-1328), воспитываясь вместе с будущим императором Андроником III; наставником обоих юношей был сенатор Константин Палама, отец свт. Григория Паламы. Возможно, что свт. Григорий (род. в 1296) также обучался вместе с Иоанном Кантакузином; если это так, то их учителем мог быть и Феодор Метохит. В любом случае Иоанн Кантакузин и свт. Григорий Палама были знакомы с юности. Стиль исторического произведения Иоанна Кантакузина, написанного под псевдонимом Христодул, обнаруживает знакомство с греческой классикой, ограниченное популярными авторами: Аппианом, Плутархом, Еврипидом, Фукидидом, а также греческими мифами и пословицами. Правда, визант. историк Никифор Григора противоречит сам себе, отмечая то склонность Иоанна Кантакузина к образованию, то его недостаточную образованность [3]. Тем не менее Иоанн Кантакузин знал отлично «Историю» Фукидида, который, вероятно, сильно повлиял на формирование его мировоззрения и политической культуры.

Иоанн Кантакузин хорошо владел итальянским (или каталонским?) языком, т. к. лично общался со своими наемниками. Правдоподобны сведения о знании Иоанном турецкого языка, но маловероятно владение латынью, которую по просьбе Иоанна Кантакузина изучал его выдвиженец Димитрий Кидонис. Иоанн Кантакузин занимал видное положение в интеллектуальной жизни Византии, общался со всеми значительными философами и богословами того времени (Михаилом Гаврой, Никифором Хумном, Никифором Григорой, Димитрием Кидонисом, митр. Эфесским Матфеем (Мануилом) Гавалой, Феодором Иртакином). Мануил Фил и Симон Атуман посвятили ему стихи, а Фома Магистр - политический трактат. В качестве идеального правителя в своих энкомиях и трактатах его прославляли Никифор Григора, Димитрий Кидонис, Фома Магистр, Николай Кавасила. Иоанн Кантакузин охотно поддерживал интеллектуалов. В частности, он заказал Никифору Григоре комментарий к произведению Синесия Киренского "О сновидениях". Иоанн Кантакузин радушно принял философа Варлаама Калабрийского около 1330 года и способствовал организации диспута между ним и Никифором Григорой в своем столичном доме зимой 1331/32 года Никифор Григора и Димитрий Кидонис отмечали страстную любовь Иоанна Кантакузина к книгам, которую он сохранял на протяжении жизни.

Военный профессионализм и крепкое здоровье формировали образ аристократа той эпохи. Впервые только в возрасте 53 лет Иоанн Кантакузин серьезно заболел нервной лихорадкой, от которой лечился целый год. Военную подготовку Иоанн Кантакузин вместе со своим родственником Сиргианом получил у Иоанна Ангела [4]. По личному признанию Иоанна Кантакузина, примерами для него были Сципион Африканский, Помпей Великий и Сулла, сведения о которых, разумеется, почерпнуты у Плутарха. Отличительной чертой таланта Иоанна Кантакузина было умение заметить достоинства других и опереться на способных людей, хотя нередко выдвиженцы Иоанна Кантакузина становились его противниками (Иоанн XIV Калека, Алексей Апокавк, Никифор Григора, Димитрий Кидонис).

Наряду с другими аристократами, такими как Феодор Синадин, Иоанн Ангел, Михаил Мономах, Иоанн Кантакузин вошел в свиту воинственного и решительного имп. Михаила IX Палеолога, сына и соправителя Андроника II, и в возрасте около 25 лет получил почетный придворный чин 22-го ранга "великий папия" (μέγας παπίας), который в то время не предполагал конкретных обязанностей. Политическая карьера Иоанна Кантакузина начинается в 1320/1321 году, когда он вместе со своим родственником Сиргианом Палеологом получил в военное и административное управление небольшую область Фракии вокруг Адрианополя.

Гражданская война 1321-1328

Случайное убийство Андроником III своего брата Мануила в сентябре 1320 года ускорило кончину тяжелораненого Михаила IX Палеолога (+ 12 октября 1320) и привело к династическому кризису, т. к. имп. Андроник II официально устранил от престолонаследия братоубийцу. Наместники Фракии выступили в поддержку молодого Андроника. В ночь на 20 апреля 1321 года Андроник Младший бежал из Константинополя в Адрианополь, где уже собралось войско под командованием Сиргиана. Иоанн Кантакузин возглавлял канцелярию и заведовал финансами с помощью Алексея Апокавка. Используя непопулярность среди населения Андроника II, обещая жителям полную отмену налогов, войска наместников взяли под контроль Фракию и Македонию. 6 июня 1321 года конфликт закончился примирением; под управление Андроника Младшего отошла вся Фракия.

В ноябре 1321 года в результате разгоревшегося соперничества между Иоанном Кантакузиным и Сиргианом последний перешел на сторону Андроника II, что вновь обострило конфликт. Выступив в поход с Иоанном Кантакузиным, Андроник III поручил свою жену и двор в г. Дидимотихе попечению матери Иоанна Кантакузина Феодоры Кантакузины. В июле 1322 года противостояние закончилось заключением мира в Эпиватах; по его условиям имп. двор Андроника III в Дидимотихе был взят на государственное содержание. 2 февраля 1325 года Андроник III был официально провозглашен соправителем Андроника II. Вероятно, тогда же Иоанн Кантакузин получил высшую военную должность великого доместика [5], хотя, возможно, это произошло лишь в конце гражданской войны [6]. По Псевдо-Кодину [7], эта должность была пожалована Иоанну Кантакузину еще до войны Андроником II, а Андроник III пожаловал ему высший чин кесаря [8]. В октябре 1326 года Андроник III женился вторым браком на Анне Савойской. Во время возвращения супружеской четы из Константинополя ко двору в Дидимотих на них напали турецкие мародеры. Иоанн Кантакузин едва не погиб, организуя оборону брачного кортежа [9].

В начале 1327 года междоусобная борьба возобновилась. На стороне Андроника III выступил болг. царь Михаил III Шишман, а союзником Андроника II стал сербский король Стефан Урош III. В период военных действий мать Иоанна Кантакузина вновь руководила двором и обороной Дидимотиха. Вероятно, именно тогда в отношениях между имп. Анной Савойской и Феодорой Кантакузиной возникли трения. Зимой 1327/28 года жители Фессалоники подняли восстание в поддержку Андроника III; вскоре город перешел под его контроль. Андроник III и Иоанн Кантакузин овладели Серрами, после чего сопротивление армии Андроника II было сломлено. 24 мая 1328 года войска под командованием Феодора Синадина ворвались в Константинополь и начали расправу над приверженцами Андроника II. Историк Никифор Григора сообщает, что многое из награбленного солдатами в столице прямо направлялось в казну Андроника III. Иоанн Кантакузин был единственным, кто воздержался от поношений старого императора и его сторонников [10].

Правление Андроника III (1328-1341)

В конце 1320-х - 1330-х годов на ключевых гос. постах находились люди из окружения Иоанна Кантакузина. Финансами руководил Алексей Апокавк, занявший пост месадзона; до 1330 года эпархом (градоначальником) Константинополя был Феодор Синадин, затем этот пост также перешел Апокавку. Позднее Апокавк стал также командующим флотом. Но т. к. Андроник III с Иоанном Кантакузиным часто отсутствовали в столице, то реальная исполнительная власть оказалась именно в руках Апокавка, который вел текущие дела совместно с имп. Анной и Феодорой Кантакузиной. Иоанн Кантакузин сосредоточился на военной и дипломатической деятельности и был первым, хотя и не единственным советником императора.

В своей "Истории" Иоанн Кантакузин изображает себя главным организатором военно-политических предприятий византийцев этого периода, что, естественно, надо принимать с осторожностью, т. к. у императора были и др. советники.

В июне 1329 года имп. Андроник и Иоанн Кантакузин предприняли поход в Малую Азию на помощь осажденной османским эмиром Орханом I Никее. Несмотря на ряд побед, поход закончился катастрофой в битве у Филокрине, где Андроник был тяжело ранен, а Иоанн Кантакузин едва избежал смерти, отступая с остатками армии. Никея сдалась османам 2 марта 1331 года. Последствия гражданской войны проявились в том, что сторонники Андроника II не привели свои войска на помощь, когда узнали о ранении Андроника III.

В конце 1329 года византийцы успешно отвоевали у генуэзцев остров Хиос, генуэзская Фокея признала сюзеренитет Константинополя, а Лесбос удалось отстоять от нападения латинян.

В 1330 году, после разгрома сербами коалиции монголов и болгар, Андроник III под предлогом мести за изгнание своей сестры Феодоры (жены погибшего болг. царя Михаила III Шишмана) из Тырнова объявил войну Болгарии, захватив болгарские опорные пункты на границе с византийской Фракией, а также порты Анхиал и Месемврию; по мирному договору в Русокастро в 1332 году захваты были узаконены.

В 1330 году, во время тяжелой болезни, Андроник III завещал власть имп. Анне Савойской, ожидавшей ребенка, при регентстве Иоанна Кантакузина, что фактически могло устранить династию Палеологов от власти, т. к. было неизвестно, какого пола будет ребенок. Тогда же Феодор Дука Синадин (после Иоанна Кантакузина 2-е по влиянию лицо в империи), опасаясь мятежа сторонников Палеологов, заточил Андроника II в монастырь, чтобы не допустить его возвращения на престол. Там Андроник II скончался 13 февраля 1332 года.

Бесчинства турецких пиратов заставили Византию в августе-сентябре 1332 года образовать морской союз с Венецией и иоаннитами Родоса. 8 марта 1334 года по инициативе Римского папы Иоанна XXII в Авиньоне было достигнуто соглашение о создании морского антитурецкого союза с участием Венеции, Византии, госпитальеров, Кипра и Папского престола. В этом политическом контексте с новой силой возник вопрос о возобновлении полемики об унии Римско-католической и Восточной Церквей.

В 1334 году, несмотря на сопротивление Константинопольского Священного Синода, Иоанн Кантакузин добился поставления на Константинопольский патриарший престол Иоанна XIV Калеки (1334-1347), входившего в круг приближенных Иоанна Кантакузина. 

Антитурецкий союз распался уже в 1335 году, после захвата генуэзцами византийского Лесбоса. В августе 1335 года Андроник и Иоанн Кантакузин были вынуждены начать войну против генуэзцев, напав на их крепости на Лесбосе и в Фокее. Поскольку генуэзцы на Лесбосе захватили в плен сыновей турецкого эмира Сарухана, Иоанн Кантакузин заключил тайный союз с эмирами Саруханом, Хидином и Умуром. Вероятно, в 1337 году, во время совместного похода византийцев и турок против албанцев, на Балканах завязались дружеские отношения между Иоанном Кантакузиным и Умуром. По просьбе Иоанна Кантакузина Умур освободил от дани христианское население Филадельфии (Малая Азия). С этого времени в византийской политике становится преобладающей протурецкая ориентация, делается ставка на союз с османами и их вассалами.

Гражданская война 1341-1347

Поводом к войне явился вопрос об опеке над малолетним имп. Иоанном V Палеологом (род. 1332) после внезапной смерти Андроника III 15 июня 1341 года. Свое право на опеку Иоанн Кантакузин обосновывал родственными отношениями с усопшим императором (претендуя тем самым на главенство над всем родом Палеологов), своим статусом соправителя, который якобы пожаловал ему Андроник III de facto через возложение на него царских одеяний. Но в первую очередь Иоанн Кантакузин рассчитывал на богатства своего клана. Пост великого доместика не давал ему никаких выгод и не прибавлял авторитета, т. к. армией командовал сам император (хотя в "Истории" Иоанн Кантакузин всячески преувеличивает свои военные подвиги). В отличие от Иоанна Кантакузина Алексей Апокавк не только лично командовал созданным им (частью на собственные деньги) флотом, но и пользовался поддержкой многочисленных моряков. Как распорядитель казны Апокавк обладал наличностью для найма войск, в то время как богатства клана Кантакузинов, заключавшиеся в недвижимости, можно было легко конфисковать. Андроник III не оставил ясного распоряжения об опеке, а имп. Анна к этому времени настолько возненавидела Феодору Кантакузину, что мечтала от нее избавиться любым способом, панически опасаясь тайных убийц. Все лето 1341 года шла напряженная скрытая борьба партий в Константинополе. Апокавк сначала побуждал Иоанна Кантакузина захватить престол, затем пытался выкрасть Иоанна V из столицы, был схвачен, но прощен императрицей по просьбе Иоанна Кантакузина (или патриарха). На заседаниях синклита Апокавк проявил себя ловким демагогом, легко "переигрывая" Иоанна Кантакузина.

В июле 1341 года Иоанн Кантакузин присутствовал на Соборе, на который был вызван патриархом Иоанном XIV в качестве обвиняемого Григорий Акиндин, выступавший с обвинениями против свт. Григория Паламы после осуждения Варлаама на июньском Соборе того же года. Июльский Собор 1341 года осудил Акиндина, но решение не было зафиксировано письменно. Как и на июньском Соборе того же года против Варлаама, Иоанн Кантакузин стремился погасить конфликт, грозивший расколом Церкви.

23 сентября 1341 года Иоанн Кантакузин отправился готовить войско для похода на помощь баронам Ахайи, которые соглашались признать сюзеренитет империи. В отсутствие Иоанна Кантакузина патриарх Иоанн и Алексей Апокавк привлекли на свою сторону тестя Иоанна Кантакузина Андроника Асана с его братьями Исааком и Константином и подняли столицу против сторонников Иоанна Кантакузина Феодора Кантакузина, а также невестка Иоанна Кантакузина Елена, жена старшего сына Матфея, были схвачены и брошены в тюрьму, где в тяжелых условиях Феодора умерла 6 января 1342 года. Имущество семьи и ее сторонников в столице было конфисковано. 42 сторонника Иоанна Кантакузина с семьями и со слугами бежали из Константинополя. Иоанн Кантакузин получил приказ распустить армию и оставить должность великого доместика.

В ответ Иоанн Кантакузин 26 октября 1341 года в Дидимотихе провозгласил себя императором. В своем декрете он упомянул прежде всего имп. Анну с Иоанном V и только после них себя с супругой Ириной, признавая тем самым легитимность Палеологов. 29 октября он сложил с себя парадные одежды и облекся в траур по покойному "брату и императору", т. е. по Андронику III. Иоанн Кантакузин заявил, что борется не против законного имп. Иоанна V, но против "диктатора" Алексея Апокавка. Несмотря на то что Иоанн Кантакузин был ближайшим соратником Андроника, все же главой правительства был Апокавк и традиционно регентами в малолетство императора считались императрица и патриарх, поэтому претензии Иоанна Кантакузина не соответствовали правосознанию византийцев. Иоанн Кантакузин первоначально не нашел широкой поддержки; верными ему остались только города Фракии Дидимотих, Памфил, Коприн, а также крепость Эмпитий. Все остальные города империи последовали примеру Адрианополя, где народное собрание 27 октября 1341 года, созванное сторонниками Иоанна Кантакузина, фактически переросло в мятеж против него. Патриарх Иоанн отлучил Иоанна Кантакузина от Церкви, а 19 ноября 1341 года короновал Иоанна V.

В марте 1342 года Иоанн Кантакузин предпринял поход на Фессалонику, оставив в Дидимотихе жену и зятя Мануила Асана с небольшим гарнизоном (город осадили болгары). Поход окончился неудачей, т. к. наместник Фессалоники Феодор Синадин, бывший на стороне Иоанна Кантакузина, перешел с армией на сторону Апокавка, узнав, что идущий ему на помощь Иоанн Кантакузин не имеет средств, чтобы закупать продовольствие и платить солдатам, которые роптали из-за задержки жалованья [11]. Иоанн Кантакузин отказался от завоевания Фессалоники из-за яростного сопротивления населения.

В 1342 года Иоанна Кантакузина поддержали сербы и знать Фессалии (ее правителем стал его кузен Иоанн Ангел). В начале 1343 года союзник Иоанна Кантакузина эмир Айдина Умур I начал активные действия с большим флотом и армией против болгар, осаждавших Дидимотих. Болгар пригласила на помощь против войск Константинополя Ирина, супруга Иоанна Кантакузина, но армия болгарского царя Иоанна Александра, отогнав константинопольцев, сама осадила город. Помощь сельджуков побудила Иоанна Кантакузина возобновить наступление на Фессалонику весной 1343 года, но сербы перешли на сторону Иоанна V и регентов. Иоанн Кантакузин вновь вынужден был отступать в сторону Веррии, окрестности которой были страшно опустошены тур. союзниками константинопольского правительства. В то же время Алексей Апокавк пытался любыми средствами перекупить Умура. Иоанн Кантакузин полагал, что Умур отверг предложения Константинополя, т. к. он признавал легитимность императорского титула Иоанна Кантакузина. Современные исследователи [12] видят в поведении Умура корыстный расчет: союз с Иоанном Кантакузином позволял сельджукам участвовать в дальнейшем разжигании гражданской войны и охотиться за пленниками на территориях Сербии, Болгарии, Византии для работорговли. Тем не менее любые попытки правительства Апокавка навербовать турок против Иоанна Кантакузина заканчивались либо их переходом на сторону Иоанна Кантакузина, либо потерей контроля над ними, что показывает высокий авторитет Иоанна Кантакузина среди сельджуков и османов.

В августе 1343 года Римский папа Климент VI возродил антитурецкий союз и совместно с иоаннитами, Кипром и Венецией продолжил борьбу против турецкого пиратства. 28 октября 1344 года латинянами была взята крепость у входа в гавань Смирны и флот Умура оказался запертым в гавани. Иоанн Кантакузин, действуя на стороне Умура, в 1344 году выдал ему планы зап. коалиции. Несмотря на возвращение Смирны к Умуру в январе 1345 года, военная мощь эмирата Айдин была подорвана латинянами и Иоанн Кантакузин вступил в переговоры о союзе с Орханом I, эмиром османов, врагов сельджуков Умура. Условием союза с Иоанна Кантакузина эмир выдвинул брак с дочерью Иоанна Кантакузина Феодорой. В своей "Истории" Иоанна Кантакузина умалчивает об обстоятельствах заключения этого брака, но Никифор Григора сообщает о "давлении" на Иоанна Кантакузина, т. к. брак не соответствовал церковным правилам. Феодора сохранила православие, но не стала первой женой в гареме эмира, т. к. это место уже было занято.

В начале 1345 года войска Иоанна Кантакузина в союзе с Умуром и Сулейманом (сыном Орхана) взяли Адрианополь и появились у стен Константинополя. Иоанн Кантакузин отправил ко двору Иоанна V двух монахов-францисканцев с предложением мира, но получил категорический отказ. 11 июня 1345 года неожиданно был убит Алексей Апокавк. Сын убитого Иоанн Апокавк попытался перейти на сторону Иоанна Кантакузина и сдать Фессалонику, что стоило ему жизни, т. к. вызвало в городе восстание зилотов, возглавленное Андреем Палеологом, и избиение сторонников Иоанна Кантакузина.

Воспользовавшись гражданской войной, сербы захватывали одну византийскую крепость за другой, несмотря на протесты Иоанна Кантакузина. После занятия Серр Сербский патриарх свт. Иоанникий II и Болгарский патриарх Симеон в Скопье короновали Стефана IV Душана как "императора сербов и греков" (16 апреля 1346). Именно в ответ на сербские имперские претензии Иоанн Кантакузин спешно организовал в Адрианополе свое венчание на царство, которое было проведено 21 мая 1346 году титулярным Иерусалимским патриархом Лазарем (противником Иоанна XIV). Для легализации коронации Собор митрополитов и епископов там же принял решение о низложении Константинопольского патриарха Иоанна XIV Калеки.

3 февраля 1347 года отряд турок-османов помог Иоанну Кантакузину овладеть Константинополем. За несколько часов до этого Собор епископов в Константинополе под председательством имп. Иоанна V в присутствии имп. Анны также низложил патриарха Иоанна XIV. 8 февраля 1347 года прошел Собор во Влахернах, где кроме осуждения Варлаама и Акиндина было достигнуто соглашение о разделении власти. Иоанн Кантакузин становился единоличным правителем сроком на 10 лет (в 1357 Иоанну V исполнялось 25 лет, что по римским законам являлось возрастом совершеннолетия). Принципиальным пунктом соглашения было требование Иоанна Кантакузина о том, чтобы малолетний Иоанн V относился к нему, как к отцу. Этот пункт был подкреплен свадьбой Елены, дочери Иоанна Кантакузина, и Иоанна V. Тем самым Иоанн Кантакузин становился тестем императора и главой клана Палеологов.

За три следующих года Елена родила Иоанну V троих детей, что весьма укрепило этот союз. Официальная коронация Иоанна Кантакузина и его жены Ирины Асанины была проведена 21 мая 1347 года в Константинополе патриархом Исидором I Вухиром; по этому случаю была объявлена всеобщая амнистия. Эмир Орхан не понимал подобной заботы Иоанна Кантакузина о легитимации власти и подослал в 1349 году к Иоанну V убийцу, который был обезврежен самим Иоанном Кантакузиным.

Единоличное правление Иоанна Кантакузина (1347-1354)

Иоанн Кантакузин оказался в двусмысленной ситуации, т. к. после окончания гражданской войны в Византии западный союз продолжал войну против Умура (погиб в бою в 1348) и под угрозой атаки латинян на Константинополь Византия была вынуждена к ним присоединиться. В хрисовуле к папе Клименту VI от 22 сентября 1347 года Иоанн Кантакузин оправдывает свою прежнюю политику, утверждает, что якобы не искал союза с турками, но был к тому вынужден, одобряет планы крестового похода против турок и готов к нему присоединиться. Вернер [13] оценивает Иоанна Кантакузина как опытного политического тактика, озабоченного "заключением византийско-тюркского союза против генуэзцев и османов", который обещал Западу участие в коалиции против турок и при этом тайно сотрудничал с Умуром, ведя двойную игру.

Наиболее острая проблема, вставшая перед Иоанном Кантакузиным, - снабжение столицы хлебом из Северного Причерноморья. В целях безопасности государства Иоанн Кантакузин снизил ввозные пошлины на продовольствие и прекратил раздачу откупов генуэзцам, а осенью 1347 года созвал на константинопольском ипподроме народное собрание для одобрения новых налогов на строительство флота, которые подрывали его авторитет в народе. Начавшееся строительство флота спровоцировало нападение генуэзцев общины Галаты на верфи 15 августа 1348 года и вызвало "галатскую войну".

1 октября 1348 года Иоанн Кантакузин вновь созвал народное собрание, чтобы получить одобрение "демоса" на продолжение строительства флота и войну с Генуей. Прямые обращения к народу свидетельствуют о том, что собственные ресурсы власти Иоанн Кантакузин фактически исчерпал. В 1348 году он отправил посольство Георгия Спанопула и Николая Сигера в Авиньон к папскому двору для переговоров об унии Церквей, а в 1349 года принял в Константинополе двух папских легатов, т. к. папская курия вместе с Венецией поддерживала усилия Иоанна Кантакузина по ликвидации генуэзской монополии на торговлю в Причерноморье. "Галатская война" закончилась поражением византийского флота 5 марта 1349 года и подтверждением всех торговых привилегий Генуи. Генуэзцы превратили Галату в неприступную крепость и фактически контролировали Золотой Рог.

После смерти патриарха Исидора в феврале 1350 года Иоанн Кантакузин в надежде обрести мир в Церкви предложил сан патриарха Никифору Григоре [14], но тот решительно отказался пойти на компромисс и с помощью учеников продолжал активную агитацию против паламизма. Патриархом стал настоятель афонского монастыря Ивирон ученик прп. Григория Синаита Каллист, который также безуспешно пытался найти компромисс с Григорой. Иоанн Кантакузин в «Истории» упоминает, что именно после смерти Исидора у него с супругой впервые появилось серьезное намерение передать власть Иоанну V и удалиться в монастырь св. Мамы вместе с лучшими друзьями: Николаем Кавасилой и Димитрием Кидонисом [15]. Но возникший конфликт между архонтами Фессалоники пробудил надежды Иоанна Кантакузина на переход города под его власть и заставил его выступить в поход вместе с Иоанном V, сыном Матфеем и османской конницей Сулеймана (сына эмира Орхана).

Фессалоника находилась под управлением назначенных Иоанном V архонтов Андрея Палеолога и Алексея Метохита Палеолога. В 1349 году архонты отказались принять свт. Григория Паламу на митрополичью кафедру, поскольку не признавали Иоанна Кантакузина законным императором и не принимали его ставленников. Однако вскоре, ввиду нарастающей серб. опасности, Алексей Метохит сам обратился к Иоанну Кантакузину за помощью. В начале похода турки внезапно были отправлены в Малую Азию распоряжением Орхана, а Иоанн Кантакузин был вынужден нанять 22 пиратских судна для усиления своей армии [16]. Свт. Григорий Палама вскоре занял Фессалоникийскую кафедру, хотя полного контроля над городом Иоанну Кантакузину добиться все же не удалось.

Разгоревшийся в 1350 году между Генуей и Венецией военный конфликт привел к блокаде Галаты венецианско-арагонским флотом весной 1351 года. Подозревая Иоанна Кантакузина в содействии венецианцам, галатцы начали обстрел Константинополя из метательных орудий. Византия была вынуждена вступить в войну на стороне Венеции; на стороне Генуи выступил эмир османов Орхан. Но 13 февраля 1352 года венецианский флот был разгромлен, и Византия оказалась лицом к лицу с могущественной Генуей. Взять укрепления Галаты византийцы были не в состоянии и подписали мирный договор, который фактически поставил подвоз продовольствия в столицу под полный контроль Генуи. Эти события, которые современниками непосредственно связывались с правлением Иоанна Кантакузина, значительно подорвали его авторитет в столице.

27 мая 1351 года в Константинополе открылся Собор под председательством Иоанна Кантакузина и патриарха Каллиста I, который должен был решить вопрос о православии учения свт. Григория Паламы. В результате богословие свт. Григория Паламы было признано православным и согласным с учением отцов Церкви и был обнародован соборный томос.

В 1352 году Иоанн V был отправлен из столицы в Дидимотих. С новой силой разгорался конфликт между Палеологами и Кантакузинами. Иоанн V, побуждаемый к войне Стефаном Душаном и венецианцами, недовольными миром Иоанна Кантакузина с Генуей, получил от Венеции деньги для войны с Иоанном Кантакузином на условиях уступки острова Тенедоса. Иоанну Кантакузину удалось погасить конфликт при посредничестве Анны Савойской; Иоанну V в удел был дан Дидимотих, а Матфею Кантакузину - Адрианополь. Между наместниками тотчас же начались военные действия. В июне 1352 года Османы опять действовали как союзники Иоанна Кантакузина, который двинул войско на помощь сыну Матфею, блокированному в Адрианополе Иоанном V. Турки разорили Пифион близ Дидимотиха. Осенью патриарх Каллист I безуспешно пытался погасить конфликт между императорами. В том же году сын Орхана Сулейман занял все крепости Фракии; Византия не имела сил для сопротивления.

В начале 1353 года Иоанн Кантакузин предъявил патриарху Каллисту требование короновать его сына Матфея и не поминать более династию Палеологов за литургией, т. е. освятить авторитетом Церкви окончательный переход власти к Кантакузинам. Несмотря на уговоры, патриарх отверг требования, покинул резиденцию и удалился в монастырь в Константинополе, откуда продолжал исполнять свое служение. Иоанн Кантакузин безуспешно пытался уговорить патриарха Каллиста вернуться, посылая к нему видных епископов, а также Филофея Коккина. Для обоснования прав Иоанна Кантакузина анонимный автор написал специальный трактат [17], где подчеркивал, что патриарх не имеет права выбирать императора; выбор осуществляют «армия, сенат и народ», а патриарх - «священник», совершающий коронацию. Вскоре Каллист был официально низложен и бежал сначала к латинянам в Галату, а затем к Иоанну V на остров Тенедос, где опубликовал многочисленные обвинения против Иоанна Кантакузина и константинопольского клира. Обвинительная речь Каллиста против Иоанна Кантакузина, переданная Никифором Григорой, среди прочих упреков содержала и упоминание о денежных выплатах турецким наемникам Орхана в 1347 году из сумм, поступивших на ремонт собора Св. Софии от московского кн. Симеона Иоанновича Гордого [18].

В феврале 1354 года Матфей Кантакузин был коронован в храме Успения Богородицы во Влахернах (Константинополь) Иоанном Кантакузином и патриархом Филофеем Коккином. Переломным для экспансии османов в Европу стал 1354 год, когда они захватили покинутый населением в результате землетрясения г. Галлиполи, заселили его и превратили в свой опорный пункт. В 1354 году в плен к османам попал митр. Фессалоникийский свт. Григорий Палама, который должен был посредничать на переговорах между Иоанном Кантакузином и Иоанном V. Патриарх Филофей Коккин подробно сообщает, почему у Иоанна Кантакузина не было денег на выкуп свт. Григория [19]. Отречение Иоанна Кантакузина в 1354 году помешало осуществлению этих планов; свт. Григорий Палама был выкуплен сербами в июле 1355 года.

22 ноября 1354 года Иоанн V с помощью генуэзского корсара Франческо Гаттилузи проник в Константинополь с небольшим отрядом, что вызвало народное восстание против Кантакузинов. Иоанн Кантакузин послал за помощью к своему сыну Матфею, туркам и Андронику Асану. Сам Иоанн Кантакузин с отрядом наемников-каталонцев был блокирован во дворце. 24 ноября состоялось новое соглашение между императорами о продолжении совместного правления, разделе доходов казны и назначении Матфея Кантакузина правителем Адрианополя и Родоп с неограниченной властью. 27 ноября наемники-каталонцы сговорились покинуть Иоанна Кантакузина. Всеобщая ненависть населения, раздраженного непомерными налогами, сделала невозможным дальнейшее пребывание Иоанна Кантакузина императором.

4 или 10 декабря 1354 года Иоанн Кантакузин отрекся от престола, принял постриг с именем Иоасаф и удалился в константинопольский монастырь Манганы. Иоанн V запретил Иоанну Кантакузину отъезд в монастырь Ватопед на Афоне, несмотря на значительные вклады в монастыри Св. Горы, сделанные матерью Иоанна Кантакузина и им самим. Патриарх Филофей Коккин бежал из столицы, и на патриарший престол вернулся Каллист. Несмотря на уход Иоанна Кантакузина от власти, Иоанн V нуждался в опыте и связях, которыми располагал его тесть, поэтому и после отречения политический вес Иоанна Кантакузина был огромным.

После отречения

Матфей Кантакузин продолжил гражданскую войну при поддержке Орхана, но в 1356 году попал в сербский плен и был выдан Иоанну V. Чтобы спасти жизнь сыну, Иоанн Кантакузин посоветовал ему отречься от престола и принести клятву верности Иоанну V. В декабре 1357 года отречением Матфея война Палеологов и Кантакузинов закончилась. Матфей был отослан в Мистру к своему младшему брату Мануилу, верному стороннику Иоанна V. Между братьями вскоре возник конфликт, улаживать который был вынужден Иоанн Кантакузин, отправившийся в Мистру в 1361 или в 1362 году.

Самое важное событие в политической жизни Иоанна Кантакузина после отречения - диспут по вопросу об унии Церквей с папским легатом Павлом, лат. титулярным патриархом Константинополя, состоявшийся в 1367 году. Темы для беседы возникли из текущей политики. В 1365 году кор. Людовик Венгерский, ведя войну с болгарами, подвергал насильственному перекрещиванию в католичество жителей завоеванных областей. Иоанн V, совершивший дипломатический визит в Венгрию в 1366 году, заявил королю протест по этому поводу. За решением обратились к папе Урбану V, который одобрил применение насилия в вопросе веры, сославшись на пример Михаила VIII Палеолога (после заключения Лионской унии в 1274 в Византии начались преследования ее противников).

В 1367 году на официальной дискуссии во Влахернском дворце в присутствии всей императорской семьи, митрополитов Эфеса, Ираклии, Адрианополя, синклита Иоанн Кантакузин публично осудил насилие, происходившее во времена Лионской унии. Принципиальный тезис выступления Иоанна Кантакузина - объединение Церквей возможно только на основе согласия, т. е. при условии созыва нового Вселенского Собора. В диспуте легат Павел привел также традиционный аргумент о том, что все бедствия Византии происходят из-за Великой схизмы Церквей, на что получил ответ, что бедствия были и до схизмы. Полемика возникла и по вопросу о христианской вере в мусульманских землях. Иоанн Кантакузин заявил, что по примеру первых христиан можно сохранить истинную веру и в окружении врагов Христа, но католики это отрицали. В результате дискуссии было достигнуто соглашение о созыве Вселенского Собора в период с 1 мая 1367 до 1 июня 1369 года. Между Константинополем и католическим миром начался активный обмен посольствами и письмами. В результате в 1369 году Иоанн V подписал католический Символ веры. Одним из вопросов, которые обсуждались в ходе контактов, стал паламизм. В переписке с легатом Павлом около 1367 года Иоанн Кантакузин изложил суть учения свт. Григория Паламы. Примерно в то же время он полемизировал с учеником Никифора Григоры богословом Иоанном Кипариссиотом. На Соборе 1368 года Григорий Палама был канонизирован Константинопольской Церковью, а выступавший с критикой паламизма Прохор Кидонис осужден как еретик, что бросало тень на его брата Димитрия Кидониса. Иоанн Кантакузин начал полемику с Прохором Кидонисом, в результате чего вскоре испортил отношения с Димитрием Кидонисом.

На склоне лет Иоанн Кантакузин вновь оказался вовлечен в династическую борьбу. В 1379-1381 годах он был взят в заложники своим внуком Андроником IV Палеологом, которого Иоанн V блокировал в Галате. Непокорный сын взял в заложники кроме деда также свою мать и двух теток. В 1381 году умер сын Иоанна Кантакузина Мануил, и сам Иоанн отправился в Мистру, где фактически управлял Морейским деспотатом до своей смерти.

Скончался 15 июня 1383 года в Мистре, Пелопоннес.

Сочинения

"История" Иоанна Кантакузина

"История" Иоанна Кантакузина - один из наиболее значительных памятников византийской словесности, соединивший три литературных жанра: историю, мемуары и один из первых опытов светской автобиографии. Произведение создано, вероятнее всего, в первое десятилетие после отречения Иоанна Кантакузина от престола (1354-1364); именно тогда в его жизни наступил относительно спокойный период, появилось время для раздумий в монастырском уединении и подведения итогов. Самая поздняя дата завершения работы - 1369 год, т. к. этим годом датируется наиболее ранняя рукопись «Истории».

Произведение отличается ясностью изложения и соразмерностью частей. В первой книге излагаются события с 1320 года и подробно описывается гражданская война двух Андроников; во второй - правление Андроника III; в третьей - события гражданской войны 1341-1347 годов до вступления Иоанна Кантакузина в Константинополь; в четвертой - самостоятельное правление Иоанна Кантакузина (1347-1354), а также подробно излагаются события 1354-1356 годов и некоторые сведения о периоде с 1356 по 1362 г. Книги 1, 2 и 4 имеют приблизительно равный объем. 3-я книга превосходит каждую из них почти вдвое, что показывает значение, которое автор придавал изложению собственной версии истории гражданской войны. От произведений Никифора Григоры работа Иоанна Кантакузина отличается как простотой стиля и описания, так и хорошо продуманной композицией. Замеченный P. Лёнерцем [20] «беспорядок» в изложении событий 1330-х годов, по всей видимости, является «заслугой» анонимного редактора, которому Иоанн Кантакузин передавал свои заметки для переписывания. Сторонник учения свт. Григория Паламы, Иоанн Кантакузин тем не менее сознательно не наполняет свое произведение подробностями сложных теологических дискуссий, как это сделал Никифор Григора. Так, при описании Константинопольского Собора 1351 года Иоанн Кантакузин отсылает всех интересующихся богословскими деталями к документам Собора, что показывает хорошее чувство стиля, не позволяющее превратить историческое произведение в богословский трактат. Вместе с тем Иоанн Кантакузин при описании событий 1351 года подробно объясняет необходимость репрессивных мер в отношении противников свт. Григория Паламы, на которые императора вынудили обстоятельства, а также опровергает отдельные обвинения против себя и афонского монашества, уличая оппонентов в клевете.

Вдохновителем написания первой книги «Истории» стал архиеп. Фессалоники св. Нил Кавасила, который в одном из писем к Иоанну Кантакузину побуждал его описать события своей жизни. В ответном послании, которое включено в начало первой книги [21], Иоанн Кантакузин (под псевд. Христодул) излагает свое писательское кредо - писать беспристрастно только о том, чему был очевидцем, и, чтобы создать у читателя иллюзию правдоподобности, говорить о себе в третьем лице. Этот прием делает самовосхваление Иоанна Кантакузина незаметным для читателя. Так, уже имп. Андроник II из-за выдающихся достижений Иоанна Кантакузина желает, чтобы тот стал его преемником; патриарх восхваляет его непревзойденное благочестие; в битвах Иоанн Кантакузин неизменно попадает в опасные ситуации и спасается только благодаря личной храбрости; он неизменно излагает свои мысли блестящей речью, и его совет всегда оказывается лучшим и решающим дело в политических и военных кризисах; хотя Никифор Григора, отмечает, что Иоанн Кантакузин имел плохую дикцию [22]; свою нервную лихорадку автор переносит с беспримерным мужеством; после неудачного покушения на него он великодушно прощает убийцу; из собственных средств он оплачивает войска молодого Андроника; на свои деньги строит флот и всегда готов пожертвовать личное имущество для общественного блага. Во время ночного штурма столицы в 1328 году лестница, по которой взбирался на стену Иоанн Палеолог, надломилась, и только лестница Иоанн Кантакузин выдержала, что обеспечило успех всего дела.

Кроме того, «История Ромеев» Никифора Григоры послужила своеобразным вызовом Иоанну Кантакузину, побуждая изложить альтернативный взгляд на современные события. В начале первой книги, не называя имен, Иоанн Кантакузин рассуждает о тех историках, кто не любят правду и не обладают достаточной осведомленностью. Излюбленное средство Иоанна Кантакузина для создания мнимой «объективности» изложения - апелляция к «здравому смыслу» читателя. Естественно, что все, кто разделяли взгляды Иоанна Кантакузина, относятся им к «здравомыслящим» или к «весьма здравомыслящим». Разумеется, Иоанн Кантакузин манипулирует не только словом, но и молчанием о неудобных фактах. Нигде он не обмолвился о недостойном поведении Андроника III, не упомянул о печальной судьбе Андроника II, о заговоре Сиргиана, подробности которого были ему, несомненно, известны, ни слова нет у него о взятии Никеи и Никомидии турками, а также о многих других фактах, которые заставили бы читателя усомниться в искренности автора.

Кроме личных воспоминаний «История» Иоанна Кантакузина содержит цитирование не дошедших до нас ценнейших документов и писем, среди к-рых, напр., письмо жителей Дидимотиха к Алексею Апокавку от 1342 года, хрисовул о назначении Иоанна Ангела правителем Фессалии (1342), письмо султана Насреддина Хасана к Иоанну Кантакузину. Естественно, что благодаря своему высокому положению Иоанн Кантакузин был участником многих политических переговоров и приватных бесед на самом высоком уровне, содержание которых он сохранил в своем произведении. Способ использования античного наследия в «Истории» Иоанном Кантакузином (несмотря на скепсис Никифора Григоры, Фукидида он знал великолепно) мало изучен. По мнению Х. Хунгера [23], Иоанн Кантакузин намеренно использовал стилизацию своего изложения «под Фукидида» в подходящих для этого случаях (описание чумы, начало гражданской войны между «демосом» и «аристократами», распространение революций путем изменения сознания народа через манипулирование словами и т. п.). Эти аллюзии на Фукидида были легко узнаваемы каждым образованным византийцем, хотя Иоанн Кантакузин существенно адаптировал текст античного классика для изображения событий своего времени.

Иоанн Кантакузин вынужден защищаться от двух тяжких обвинений, выдвинутых против него современниками: от обвинения в узурпации власти из-за своего непомерного честолюбия (похожее произведение в XIII в. написал и имп. Михаил VIII Палеолог), а также от упреков в использовании тур. военной помощи, разорившей страну. Отрицая обвинение в честолюбии, Иоанн Кантакузин превозносит свои высокие нравственные качества: умеренность и сдержанность, проявившиеся в его многократном отказе от предлагаемого ему императорского венца [24]. Свое имущество и самую жизнь Иоанн Кантакузин посвятил служению «общему делу» - восстановлению величия Византии, и его поражение на этом поприще воспринимается им как высокая трагедия. А. П. Каждан [25] замечает, что Иоанн Кантакузин первым вводит в византийскую литературу «поэтику героического поражения», изображая себя «трагическим героем» исторического процесса. Подчеркивая свое миролюбие и незлобивость, Иоанн Кантакузин указывает, что именно противники вынудили его к вооруженной борьбе [26]. Главные мотивы поступков оппонентов Иоанна Кантакузина - «зависть» и «клевета». Именно «зависть» - главная причина войны между Палеологами и Кантакузинами. Подробно сообщая о манипулировании мнением синода и подтасовках при избрании на патриарший престол своего ставленника Иоанна Калеки, о разработке коварного плана убийства родственника Сиргиана, Иоанн Кантакузин выдает эти безнравственные факты за проявление дипломатического искусства. В. Паризо [27] полагает, что тот как бы не совсем понимал суть своих поступков; Хунгер же [28] считает, что речь идет об эллинской политической культуре, о любви к «агону» и предвыборным манипуляциям.

Проникнутый византийской имперской идеологией, Иоанн Кантакузин подчеркивает преимущество императорской власти перед другими формами правления [29]; много места уделяет описанию тонкостей придворного церемониала. Его изображение коронации Андроника III в 1325 году совпадает во многих частях с описанием коронационных ритуалов в трактате Псевдо-Кодина [30]; предполагается, что оба автора использовали некий несохранившийся документ имп. канцелярии. Дословно воспроизведены приветствия иностранных послов императору. В деталях передана церемония официальной встречи между двумя императорами (Андроником II и его внуком), подробно описана церемония поминок по Андронику III, которые Иоанн Кантакузин устроил за свой счет.

Произведение Иоанна Кантакузина содержит большое количество примечательных фактов и сцен, которые введены для развлечения читателя и в назидание. В описании эпидемии чумы в Византии [31] автор подражает Фукидиду, но в отличие от античного автора дает моральную оценку бедствию, которое есть «вразумление», посылаемое Богом человеку [32]. Иоанн Кантакузин подробно описывает уничтожение некоего укрепления пожаром, чудесное исцеление Андроника III, жестокости зилотов в Фессалонике, обрушение купола собора Святой Софии в Константинополе в 1346 году, огромную осадную машину под Филиппополем, мучительные страдания в тюрьме своей матери, политические интриги и коррупцию византийского двора. Правда, Иоанн Кантакузин не дает лит. портретов современников, ограничиваясь сообщением их отдельных характерных черт, по которым читатель должен вообразить личность [28]. Хунгер замечает, что Иоанн Кантакузин скорее всего не верил в сны и предчувствия (описанный им сон Матфея Кантакузина остается без всяких последствий для хода дальнейших событий). Как истинный византиец Иоанн Кантакузин верил в Божественное Провидение, которое ведет не только народы, но и отдельные личности, помогает им на поле битвы и в политике, спасает от опасностей любимцев, к которым он причисляет и себя.

Несмотря на субъективность, историческое произведение Иоанна Кантакузина предоставляет вполне достоверную информацию об исторической ситуации того времени, о внешней и внутренней политике византийского правительства в эпоху гражданских войн.

Богословские сочинения

Исследование богословского наследия Иоанна Кантакузина заметно отстает от изучения его как исторической и политической фигуры и представляет собой одну из актуальных задач поздневизантийской патрологии. Основной корпус богословских текстов Иоанна Кантакузина написан с целью защиты и популяризации учения свт. Григория Паламы. Кроме того, заслуживает особой оценки самостоятельная разработка Иоанном Кантакузином антиисламской полемики, а также определенная ревизия паламитского учения в переписке с легатом.

Богословские сочинения Иоанна Кантакузина могут быть отнесены к жанру догматико-полемических. Важнейшими из них являются две серии антиисламских трактатов, два «Опровержения (Антир-ритики) Прохора Кидониса» и «Диалог с евреем Ксеном» в девяти Словах.

I. Антиисламские трактаты Иоанна Кантакузина подразделяются на две серии по четыре трактата в каждой. 1-я серия называется «Четыре апологии в защиту христианской религии против секты магометан» [33], 2-я - «Четыре речи против Магомета» [34]. Обе серии связаны единым замыслом.

В 1-й серии трактатов Иоанн Кантакузин постарался дать ответ на основные вопросы, которые возникают у мусульман при знакомстве с христианскими догматами: как можно поклоняться трем Божественным Лицам - Отцу, Матери и Сыну?; как Бог может иметь Сына без жены? [35]; если Бог имеет Сына, то между Ними должно появиться разделение (σχίσμα); как и каким образом Богу возможно стать человеком?; «почему Христос не спас человека одним словом, если Он - Бог?»; почему Христос пострадал, будучи Богом, «ведь Бог не подвержен страданию».

Во 2-й серии предметом изложения являются преимущественно личность Мухаммада и установленный им нравственный закон. Резкий критический тон 2-й серии трактатов, которая была написана позже 1-й, заметно отличается от сдержанного и умеренного тона 1-й серии. Время написания обеих серий (между 1360 и 1370/73) определяется благодаря ясному указанию автора («Со времени же Распятия Господня прошло 1360 лет») и датировке древнейших рукописей трактатов.

По словам К. П. Тодта, целью Иоанна Кантакузина было написание «справочного руководства для епископов, священников и монахов», а также для всех верных, живших на завоеванных турками территориях и подвергавшихся в той или иной степени насильственной исламизации.

II. «Диалог с евреем Ксеном» в 9 Словах [36], создан приблизительно между 1361 и 1373 годами, т. е. в те же годы, что и две серии антиисламских Слов. Диалог представляет собой выдержанное в традиционным духе пособие по типологическому истолкованию Ветхого Завета [37] и одновременно по православно-иудейской полемике [38]. Э. Воордеккерс, исследовавший текст «Диалога», считает возможным обращение Ксена в христианство.

III. «Томос, изданный патриархом Иоанном и собором против превратного мнения Варлаама, составленный монахом Христодулом» [39]. Полный заголовок: «Слова опровержительные (антирритики), составленные монахом Христодулом...». Это важнейший трактат Иоанна Кантакузина в защиту богословия свт. Григория Паламы [40]. В действительности представляет собой фрагменты сочинения Иоанна Кантакузина «Против Иоанна Кипариссиота» [41], посвященного опровержению главного труда этого мыслителя-антипаламита - «Паламитские преступления» [42]. Согласно В. Дендакису, время создания трактата Иоанна Кипариссиота - 1359 - после 1363 г.; соответственно Тодт предлагает датировать сочинение Иоанна Кантакузина временем «вскоре после 1365 г.». Опубликованный фрагмент включает историческое предисловие, подписи архиереев и зачала глав [43]. При работе над «Антирритиками» Иоанн Кантакузин опирался на труды свт. Никифора, патриарха Константинопольского, посвященные опровержению иконоборцев и сохранившиеся в рукописи Paris. gr. 910 [44].

Историческое введение «Томоса...» раскрывает роль Варлаама Калабрийского в начале исихастских споров. Варлаам - поклонник «внешней», эллинской мудрости, которая увела его от Православия. Его познания об исихазме далеки от совершенства, поскольку он спросил об исихии неопытного монаха-новичка, после чего Варлаам стал подвергать исихастов насмешкам, называя их мессалианами. Одним из опровергавшихся Иоанном Кантакузином мнений антипаламитов было обвинение свт. Григория Паламы в идолопоклонстве, «мысленном иконоборчестве» и мессалианстве, что согласуется с известным фактом составления Варлаамом трактата «Против мессалиан» (т. е. исихастов), сожженного по решению июньского Собора 1341 года. Исследователи признают важность исторического раздела «Антирритиков» [45].

IV. Два «Опровержения» Прохора Кидониса [46], написаны в 1367-1369/70 годах [47], сохранились в 11 рукописях, включая иллюстрированный манускрипт Paris. gr. 1242 [48]. После «Антирритиков» это наиболее обширный труд Иоанна Кантакузина, направленный на защиту богословия свт. Григория Паламы [40]. 1-е «Опровержение» написано после изгнания Прохора из Великой Лавры св. Афанасия на Афоне летом 1367 года и, по мнению издателей, «несомненно» было закончено до Константинопольского Собора в апреле 1368 года, которым был анафематствован Прохор Кидонис и канонизирован свт. Григорий Палама [49]. В «Антирритиках» Иоанн Кантакузин опровергает трактаты Прохора Кидониса «О сущности и действии» [50] и «Опровержение соборного томоса 1351 г.» (не изд.). 2-й трактат содержит выдержки из несохранившихся трактатов Прохора [51].

Оба трактата написаны ок. 1367 года [52]. Иоанн Кантакузин ставит своей целью обращение Прохора в паламизм [53], на что указывает достаточно спокойный тон трактатов. Они создавались в расчете на широкие слои церковной общественности; текст был послан, по свидетельству Димитрия Кидониса, на Кипр, Крит, в Палестину, Египет, Трапезунд и др. [54]. «Опровержения» активно переписывались сразу же после написания и посылались в различные уголки империи после Константинопольского Собора 1368 года. По меньшей мере 5 рукописей «Опровержений» были переписаны Мануилом Цикандилисом в 1369-1370 гг. [55].

V. «Диспут с латинским патриархом [Константинополя] Павлом» в 7 письмах [56]. Павел Калабрийский, с 1366 года титулярный католический патриарх Константинопольский и представитель папы Урбана V [57], в 1367 году принимал участие в переговорах с Иоанном Кантакузином по вопросу о созыве Вселенского Собора; результаты переговоров отразились в написанной Иоанном Кантакузином «Беседе с легатом Павлом». Возвратившись в Константинополь в сентябре 1368 года после посольства в Италию [58], Павел осведомился у Иоанна Кантакузина, верно ли то, что говорят антипаламиты о православных, или нет. В ответ Иоанн Кантакузин, как он пишет в предисловии, пригласил Павла во дворец, где в ходе долгих бесед раскрыл ему глаза на ошибочность догматических воззрений антипаламитов, а также на применявшиеся ими приемы борьбы с противниками (напр., порчу святоотеческих текстов). Это произошло уже после написания 2 «Опровержений». Первое письмо Иоанна Кантакузина было послано Павлу с доверенным нотарием, после чего антипаламиты распустили слух, будто Иоанн Кантакузин вовсе не паламит, но лишь притворяется паламитом, дабы привлечь Павла на свою сторону. Иоанн Кантакузин опровергает эти обвинения во 2-м письме. Тем временем Павел пишет письмо Иоанну Кантакузину, задавая два главных вопроса: тождественно ли в Боге обладающее и обладаемое? все ли различающееся в реальности (τὸ πράγματι) различается и в мышлении (ἐπινοίᾳ)? На это письмо и на очередные слухи Иоанн Кантакузин отвечает в 3-м письме. 4-е и 5-е письма представляют собой развернутые трактаты о природе Фаворского света и о его созерцании преображенными очами. Вероятно, Павел, так и не получив 4-го письма (оно по разным причинам могло быть не отправлено), написал 2-е письмо, на которое Иоанн Кантакузин ответил 5-м письмом. Т. о., письма 4 и 5 перекликаются друг с другом, о чем говорят повторяющиеся длинные цитаты в обоих письмах, напр. из гомилии «На Преображение Господне» прп. Иоанна Дамаскина.

VI. «Беседа с легатом Павлом» [59]. Переговоры Иоанна Кантакузина с легатом Павлом об унии состоялись во Влахернском дворце при участии Иоанна V, его детей, высших сановников и духовенства. Иоанн Кантакузин настаивал на том, что вопрос об унии может быть канонически решен только путем созыва Вселенского Собора, «на который собрались бы в Константинополь архиереи, находящиеся под властью вселенского патриарха» [60], как греческие, так и из других православных стран: митрополит России «с несколькими его епископами», митрополиты Трапезунда, Алании, Зихии (область в Сев. Причерноморье, в районе Абхазии), патриархи Александрии, Антиохии и Иерусалима, католикос Иверии, патриарх Тырнова (Болгария) и архиепископ Сербии, а также представители папы, по древнему порядку и обыкновению. В противном случае начнется еще худший раскол между Церквами, ведь уже сейчас, отмечал он, латиняне перекрещивают тех, кто обращаются из Православия; но 2-го крещения нет, поэтому таковые люди утрачивают Церковь и Бога. Вместе с тем нет ничего хуже раскола, поскольку «тот, кто хочет расколоть Церковь, раскалывает само Тело Господне и сам есть распявший Господа и пронзивший Его бок копием». В этом отношении Иоанн Кантакузин продолжает основную линию святоотеческой экклезиологии, начиная с мужей апостольских, апологетов, сщмч. Иринея Лионского и сщмч. Киприана Карфагенского, на рубеже XIII и XIV веков представленную, в частности, двумя Словами против арсенитов свт. Феолипта Филадельфийского.

VII. Письмо еп. Иоанну на Кипр [61], написано в 1371 году [62], содержит краткую историческую справку о развитии антипаламитской ереси и борьбы с нею православной Церкви, а также перечисление 19 тезисов, в которых антипаламиты обвиняют исихастов [63]. Ряд тезисов этого письма (тезисы 1, 4, 5, 8, 9, 18) изданы и переведены на лат. язык М. Жюжи [64]. Адресат - «епископ Карпасии, проэдр Констанции и Амохоста (т. е. Фамагусты- ред.)» [65]. Рассказ о деятельности Варлаама и его осуждении на июньском Cоборе 1341 года по сравнению с «Томосом…» более краток. Подчеркивается центральная роль Акиндина в догматической борьбе еретиков против православной Церкви в 1341-1347 годах. Из поздних антипаламитов упоминаются еп. Арсений Тирский [66] и мон. Анфим Калива. Антипаламиты называют православных политеистами за учение о нетварности как сущности, так и энергии Божией (ср. тезисы 1, 2, 4; тезисы 8 и 9 сближают учение об энергиях, по сути, с гностическим учением об эонах как полубогах). Тело Господне, преподаваемое в Евхаристии, будто бы освятило низшее бессущностное Божество, а не то Божество, которое освятило Тело Христа на Кресте (тезис 15). Бог-Слово родился от Пресвятой Девы сверхъестественно, а не по закону естества, как клевещут антипаламиты (тезис 16).

Некоторая дискуссионность сохраняется в ответе Иоанна Кантакузина на 6-й тезис (антипаламиты обвиняют православных в учении о том, что природная энергия Божия видима [67]). Иоанн Кантакузин отвечает, что природная энергия «сама по себе ничего не представляет», т. е. она невидима и неотличима от сущности Божией,- тем самым вступая в противоречие с учением свт. Григория Паламы, изложенным в «Триадах». Можно утверждать, что к рубежу 1360-х и 70-х годов Иоанн Кантакузин пытается произвести в вопросе об энергии некоторую умеренную (а согласно Жюжи, радикальную [68]) ревизию паламизма в сторону придания учению большей консервативности.

VIII. «Против Исаака Аргира о 7 духах». Трактат сохранился в 4 рукописях [69]. Дж. Меркати опубликовал пролог трактата [70] по рукописи Paris. gr. 1242. Судя по тому что в надписании трактата [71] нет привычного для поздних работ Иоанна Кантакузина добавления: «в божественном и монашеском образе переименованного в Иоасафа монаха», согласно Меркати, трактат был создан до отречения Иоанна Кантакузина, т. е. в 1347-1354 годах. Ученик Никифора Григоры Исаак Аргир упрекал Иоанна Кантакузина в том, что тот считал 7 духов, упоминаемых Исаией (Ис 11, 2), нетварными. Причаствуя этой благодати, праведные люди и ангелы непосредственно приобщаются Богу. Как можно учить в Боге о высшем и низшем, о чем-то, чем Бог обладает, и о Самом Боге как обладающем? - вопрошал Аргир. Иоанн Кантакузин взялся письменно ответить на эти вопросы, не привнося в ответ ничего своего, но опираясь на пророков, апостолов и учителей Церкви. Из опубликованного пролога трактата становится ясно, что 7 духов Иоанн Кантакузин понимал как 7 Божественных энергий. Такое понимание восходит к идеям прп. Максима Исповедника [72], который в свою очередь опирался на 1 Кор 12, 13; Рим 12, 6-8, а также на творения святителей Григория Богослова и Кирилла Александрийского [73].

Неопубликованные трактаты

Трактат «О Фаворском свете» обращен к Раулю Палеологу (вероятно, родственнику Мануила II (ок. 1391-1425); не исключено, что адресат тождествен Мануилу Раулю, пославшему Иоанну Кантакузину 3 письма в 1355-1362) [74]. Весьма вероятно, что Рауль передал трактат Иоанна Кантакузина Исааку Аргиру, который написал на него опровержение. На это указывает расположение 2 трактатов Иоанна Кантакузина («Против Исаака Аргира...» и «О Фаворском свете») в рукописи Vat. gr. 1096. Fol. 65-148.

Трактаты Иоанна Кантакузина свидетельствуют о достаточно глубоком знании автором паламитской традиции, так что Жюжи назвал его «theologiae palamiticae studiosissimus», т. е. «прилежнейший в паламитском богословии» [75]. Для Иоанна Кантакузина характерно стремление к популяризации паламитского учения; он пытался донести содержание этого учения до возможно большего количества думающих людей в Церкви (отсюда и широкое распространение «Опровержений» Прохора Кидониса). Вместе с тем не меньшую угрозу Православию в идущей к краху Византийской империи XIV в. Иоанн Кантакузин видел в исламе и иудаизме. В центре миросозерцания Иоанна Кантакузина - Христос; христология занимает значительное место в его произведениях. Также он излагает основы триадологии, ангелологии и аскетики. Достаточно высокий уровень имеет духовная и типологическая экзегеза Свящ. Писания у Иоанна Кантакузина. Развитие учения о Фаворском свете в сторону большего консерватизма следует из сопоставления «Опровержений» Прохора Кидониса и переписки с легатом Павлом. В целом же трактаты Иоанна Кантакузина написаны в духе верности Свящ. Писанию и Преданию православной Церкви. Мнения и идеи Иоанна Кантакузина в подавляющем большинстве случаев согласны с Преданием. Написанные простым и доступным языком, сочинения Иоанна Кантакузина сыграли большую роль в многосторонней апологетике Православия перед лицом внешних и внутренних угроз.

Учение о Фаворском свете как энергии Божией

В 1-м «Опровержении»

Антипаламитские воззрения на природу Фаворского света Иоанн Кантакузин передает с помощью понятий κτίσμα, παραπέτασμα, φάσμα (тварь, завеса, призрак). Все три термина встречаются в томосе Константинопольского Собора 1351 года [76]. С православной же точки зрения этот Свет - нетварный и божественный, «безначальное Царство Божие, естественная светлость (λαμπρότης) Божия и вневременный луч Божества» [77]; Божествo (θεότης) и природное свойство Св. Троицы [78], «вневременная слава Божия, предвечный Свет и естественный луч Божий» [79], поэтому те, кто стараются объявить Фаворский свет тварью, считают тварью и Сына Божия [80]. Наименование «луч» означает, что этот Свет не порождение самого себя, и не сущность Божия (как утверждал Прохор Кидонис [81]), и не ангел [82], но исхождение сущности [83].

Фаворский свет не есть свет, исходящий от воспринятого Христом тела Адама, т. е. человеческой природы без греха [84]. В сходном учении антипаламит Исаак Аргир обвинял упомянутого Иоанном Кантакузином в данном «Опровержении» Феодора Дексия, ученика Никифора Григоры [85]. Вместе с тем сам Аргир разделял учение о том, что Фаворский свет - это «та первообразная и природная красота, с которой был создан Богом первый человек» [86]. Вероятно, Иоанн Кантакузин имел в виду Прохора и Дексия, но не исключено, что и Аргира.

Фаворский свет - Свет ипостаси Христа [87], ставший Светом Тела Господня благодаря единству Ипостаси Богочеловека [88]. Господь прославил и просветил Свое Тело с момента зачатия и воплощения, но умерял лучи этого Света, приоткрыв их лишь в момент Преображения [89]. После Второго пришествия Христос не будет скрывать этот предвечный Свет и явится во всем его великолепии, когда праведные, достигнув состояния преображенной телесности, отбросят нынешнюю дебелость плоти [90]. Понимание Преображения как указания на прославленное состояние Христа и праведных после Второго пришествия типично для Оригена и святоотеческой литературы [91].

Наименование «свет» для Фаворского света условно, «поскольку нет предмета или имени светлее этого имени» [92] и поскольку Он был увиден в своей всецелости (ὅλως ὀφθῆναι) блаженными, т. е. просвещенными Св. Духом, очами апостолов; чтo же Он на самом деле, не знает никто. Он непостижим как свойство естества Божия. Апостолы постигли этот Свет благодаря Божественному откровению, непостижимым образом соединившись с ним и преобразившись в «божественном экстазе» (θείαν ἠλλοιώθησαν ἔκστασιν). Для отверзания духовных очей подобает измениться божественным изменением (τὴν θείαν ἀλλοίωσιν) [93]. Благодать дарует «некое божественное чувство, превосходящее телесные и душевные чувства» [94].

Фаворский свет есть энергия Божия. Энергия понимается Иоанном Кантакузином в духе прп. Максима Исповедника, прп. Иоанна Дамаскина, Григория Кипрского и свт. Григория Паламы [95] как «активное и сущностное движение природы» [96]. Благодаря соединению с энергией Божией ангелу или человеку возможно достичь обожения: «Таковая энергия способна обожить обоживаемого» [97]. Праведные люди обоживаются и становятся святыми [98] благодаря снисхождению Св. Духа, восприятию осияний Божиих, образом чего являются горящее дерево или раскаленное железо. Как множественность лучей не нарушает единства солнца, так и множество энергий не ставит под угрозу простоту сущности Божией [99].

Проблема единства и множественности энергий решается Иоанном Кантакузином традиционно для последователей свт. Григория Паламы образом: с одной стороны, лишь одна из Божественных энергий есть «та, что обоживает и освящает ангелов и человеков»; с другой - энергия Божия «сама по себе едина и неделима, подразделяется же она сообразно с достоинством восприемников». В этом Иоанн Кантакузин следует томосу Собора 1351 года: «[Сущность и энергия] различаются между собой… тем, что Божественная энергия причаствуется и подразделяется неразделимо…» [100]. Энергия, согласно Иоанну Кантакузину, есть причастие и причастия (μετοχὴ κα μετοχαί), а причастие есть отношение (σχέσις), как, напр., мышление есть отношение мыслящего и мыслимого, а видение - отношение видимого и видящего [101]. Так и праведные будут просвещены через причастие (μετοχή) Свету Божию. В данном случае Иоанн Кантакузин воспроизводит одно из общих мест средневекового христианизированного аристотелизма [102]. Учить же о видимости Бога по сущности - признак мессалианской ереси [103].

Частичный пересмотр учения

Содержание писем «Диспута с латинским патриархом [Константинополя] Павлом» свидетельствует о некотором изменении воззрений Иоанна Кантакузина в вопросе о природе Фаворского света и об энергии Божией. Иоанн Кантакузин дает типологию воззрений антипаламитов на природу Фаворского света [104]. Вопреки некоторым из них (намек на Никифора Григору [105]) между Богом и тварью нет ничего промежуточного [106], поскольку Бог все исполняет по сущности и энергии [107]. Бог познается из природных свойств, сущих окрест Него [108], однако имя Божество (θεότης) приложимо к сущности и энергии, хотя подобает больше энергии [109]. Сущность в Боге - причина, а энергия - следствие (αἰτιατόν). Энергия существует (ὑφεστῶσα) в сущности Божией [110].

Содержание 5-го письма Иоанна Кантакузина раскрывается в 8 тезисах о нетварности Фаворского света. Это письмо представляет собой развернутый богословский трактат. Иоанн Кантакузин стоит здесь на более консервативных позициях, чем в «Опровержениях»: сущность Божия незрима для твари, однако и энергией этот Свет святые не называли, и мы не хотим. Апостолы созерцали Фаворский свет и телесными очами, и очами души (т. е. и зрением, и умом), «исступившими из всякого природного действия (энергии)... по преобладанию божественного изменения и превращения в лучшее». Ведь наше естество может созерцать Бога лишь в том случае, если оно преобразится, выйдет из своих пределов и приблизится к Созерцаемому. Это преображение (ἡ ἀλλοίωσις) душевных сил и телесных чувств станет реальностью в будущем веке, когда после всеобщего воскресения восстанет «тело духовное» (1 Кор 15, 44), т. е. нетленное, облеченное в Божественную славу и светлость. До воскресения и Господне тело было тленно и смертно. Т. о., апостолы на Фаворе видели Свет Божий «очами телесными, которые стали, однако, духовными и преобразились сим Божественным преображением». После этого они вновь вернулись к естественному состоянию и чувства их действовали сообразно с природой. Во Втором пришествии апостолы узрят славу Христа более полно, чем другие праведные, ибо каждый будет воспринимать эту славу в меру собственного боговедения (τῆς... θεοειδίας).

Мы, пишет Иоанн Кантакузин, не измышляем двух Божеств - высшего и низшего, вопреки клевете антипаламитов. Весь Бог и «причаствуем» в одном отношении, и «непричаствуем» в другом (по сущности). Причаствуем же мы «Божественным дарам и дарованиям (ταῖς... δωρεαῖς τε κα χάρισι)», становясь «причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1, 4).

Переходя к христологии, Иоанн Кантакузин подчеркивает, что при взаимообщении свойств двух природ Спасителя как Тело и Кровь не становятся нетварными, так и Фаворский свет - тварным. Каждое естество и после единства остается в своих пределах. Слова святых нужно толковать сообразно с тем смыслом, который они в них вкладывали, а не произвольно. Антипаламиты же, отмечает Иоанн Кантакузин, подделывают святоотеческие тексты, напр. Слово на Преображение, приписываемое свт. Иоанну Златоусту, Слово прп. Иоанна Дамаскина на тот же праздник, «заставляя» святого утверждать, будто Фаворский свет есть чувственно воспринимаемая (т. е. природная) светлость.

Несмотря на глубокое догматическое раскрытие вопроса о созерцании Фаворского света преображенными очами, Иоанн Кантакузин оказывается в этом трактате более консервативным, чем остальные паламиты; так, отрицая правомерность наименования Фаворского света энергией Божией, он противоречит свт. Григорию Паламе.

Литература

• PLP, N 10973;
• Parisot V. Cantacuzène: homme d'état et historien où examen critique comparatif des mémoire de l'empereur Jean Cantacuzène. P., 1845; Krumbacher. Geschichte. S. 298-300;
• Dräseke J. Kantakuzenos' Urteil über Gregoras // BZ. 1901. Bd. 10. S. 106-127;
• Dölger F. Johannes VI Kantakuzenos als dynastischer Legitimist // SK. 1938. Т. 10. P. 19-30;
• Guilland R. Le grand domesticat à Byzance // EO. 1938. Vol. 37. P. 53-64;
• Politis L. Jean-Joasaph Cantacuzène fut-il copiste? // RÉB. 1956. T. 14. P. 195-199;
• Meyendorff J. Introduction à l'étude de Grégoire Palamas. P., 1959;
• Ostrogorsky. Geschichte. 1963. S. 412-445;
• Loenertz R.-J. Ordre et désordre dans les Mémoires de Jean Cantacuzène // RÉB. 1964. T. 22. P. 222-237;
• Werner E. Johannes Kantakuzenos, Umur Paša und Orhan // BSl. 1965. T. 26. N 2. P. 255-276;
• idem. Die Geburt einer Grossmacht: Die Osmanen (1300-1481). B., 1966. S. 120-138;
• Литаврин Г. Г. Междоусобная борьба в Византии и соседи империи (1320-1341) // История Византии. М., 1967. Т. 3. С. 123-134;
• oн же. Византия в период гражданской войны и движения зилотов (1341-1355) // Там же. С. 135-160;
• Nicol D. M. The Abdication of John VI Cantacuzene // ByzF. 1967. Bd. 2. S. 269-283;
• idem. The Byzantine Family of Kantakouzenos (Cantacuzeni), ca. 1100-1460. Wash., 1968;
• idem. A Paraphrase of the Nicomachean Ethics attributed to the Emperor John VI Cantacuzene // BSl. 1968. T. 29. P. 1-16;
• idem. The Doctor-Philosopher John Comnen of Bucharest and his Biography of the Emperor John Kantakuzenos // RESEE. 1971. Vol. 9. P. 511-526;
• Schmalzbauer G. Prosopographie zum Geschichtswerk des Johannes Kantakuzenos: Diss. W., 1967;
• Frances E. Quelques aspects de la politique de Jean Cantacuzène // RSBN. N. S. 1968. T. 5. P. 167-176;
• Lutrell A. John Cantacuzenus and the Catalans, 1352-1354 // Martinez Ferraro, archivero. Barcelona, 1968. P. 265-277;
• Прохоров Г. М. Публицистика Иоанна Кантакузина 1367-1371 гг. // ВВ. 1969. Т. 29. С. 318-341;
• он же. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы: Повесть о Митяе. СПб., 2000. C. 37-38;
• oн же. Исихазм и общественная мысль в Восточной Европе в XIV в. // Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы: Статьи. СПб., 2000. C. 17-22;
• Weiss G. Johannes Kantakuzenos - Aristokrat, Staatsmann, Kaiser und Mönch in der Gesellschaftsentwicklung von Byzanz im 14. Jh. Wiesbaden, 1969;
• Matschke K.-P. Fortschritt und Reaktion in Byzanz im 14. Jh.: Konstantinopel in der Bürgerkriegsperiode von 1341 bis 1354. B., 1971;
• idem. Johannes Kantakuzenos, Alexios Apokaukos und die byzantinische Flotte in der Bürgerkriegsperiode, 1341-1355 // Actes du XIVe congrès intern. des études byzantines. Bucur., 1974. Vol. 2. P. 193-205;
• Voordeckers E. La «Vie de Jean Cantacuzène» par Jean-Hierothée Comnène // JÖB. 1971. Bd. 20. S. 163-169;
• idem. Un empereur Palamite à Mistra en 1370 // RESEE. 1971. Vol. 9. P. 607-615;
• Kyrris C. John VI. Cantacuzenus, the Genoese, the Venetians and the Catalans // Βυζαντινά. 1972. Τ. 4. Σ. 331-356;
• Failler A. La deposition du patriarche Calliste I (1353): Edition d'une Apologie avec traduction et commentaire // RÉB. 1973. T. 31. P. 5-163;
• Teoteoi T. La conception de Jean VI Cantacuzène sur l'état byzantin vue principalement à la lumière de son Histoire // RESEE. 1975. Vol. 13. P. 166-185;
• Fatouros G. Textkritische Beobachtungen zu Johannes Kantakuzenos // BSl. 1976. T. 37. P. 191-193;
• Hunger H. Thukydides bei Johannes Kantakuzenos: Beobachtungen zur Mimesis // JÖB. 1976. Bd. 25. S. 181-193;
• idem. Literatur. Bd. 1. S. 465-476; Bd. 2. S. 497; Miller T. S. The Plague in John VI Cantacuzenus and Thucydides // GRBS. 1976. Vol. 17. P. 385-395;
• Vries-Van der Velden E. A propos d'une lettre inexistante de Jean VI Cantacuzène // Byz. 1976. T. 46. P. 330-353;
• idem. L'élite byzantine devant l'avance turque а l'époque de la guerre civile de 1341а 1354. Amst., 1989. P. 117-147, 162-167, 293;
• Поляковская М. А. Димитрий Кидонис и Иоанн Кантакузин // ВВ. 1980. Т. 41. С. 173-182;
• Kazhdan A. P. L'Histoire de Cantacuzène en tant qúœuvre littéraire // Byz. 1980. T. 50. P. 279-335;
• Gill J. John VII Cantacuzenus and the Turks // Βυζαντινά. 1985. Τ. 13/1. Σ. 56-76;
• Beyer H.-V. Der Streit um Wesen und Energie und ein spätbyzantinische Liedermacher // JÖB. 1986. S. 255-282;
• Tinnefeld F. H. Idealizing Self-Centered Power Politics in the Memoirs of Emperor John VI Kantakouzenos // ΤΟ ΕΛΛΗΝΙΚΟΝ: Studies in Honor of Sp. Vryonis. New Rochelle (N. Y.), 1993. Vol. 1. P. 397-415.
• Contra sectam Mahometicam pro Christiana religione Apologiae quatuor, ex editione Basileensi anni 1543, apud Joannem Oporinum // PG. 154. Col. 371-584;
• Contra Mahometem orationes quatuor // Ibid. Col. 584-692;
• Contra Barlaam et Acindynum, sub ficto nomine Christodulo monachi // Ibid. Col. 693-710;
• Mercati G. Notizie di Procoro e Demetrio Cidone, Manuele Caleca e Teodoro Meliteniota ed altri appunti per la storia della teologia e della letteratura bizantina del secolo XIV. Vat., 1931. P. 274-275. (ST; 56);
• Darrouzès J. Lettre inédite de Jean Cantacuzène relative à la controverse palamite // RÉB. 1959. Vol. 17. P. 7-27;
• Meyendorff J. Projets de Сoncile Oecumenique en 1367: Un dialogue inédit entre Jean Cantacuzène et le légat Paul // DOP. 1960. Vol. 14. P. 147-177 (repr.: Idem. Byzantine Hesychasm: Historical, Theological and Social Problems. L., 1974. N XI);
• Прохоров Г. М. Публицистика Иоанна Кантакузина 1367-1371 г. // ВВ. 1969. Т. 29. С. 318-341;
• он же, предисл., пер. и коммент. Беседа с папским легатом. Диалог с иудеем и другие сочинения. СПб., 1997, 20082;
• Σωτηρόπουλος Χ. Γ. ᾿Ιωάννου ΣΤ´ Καντακουζηνοῦ Κατὰ ᾿Ιουδαίων Λόγοι ἐννέα (τὸ πρῶτον νῦν ἐκδιδόμενοι). Εἰσαγωγή - Κείμενον - Σχόλια. ᾿Αθῆναι, 1983;
• Voordeckers E., Tinnefeld F., ed. Refutationes duae Prochori Cydonii et Disputatio cum Paulo patriarcha latino epistulis septem tradita. Turnhout; Leuven, 1987. (CCSG; 16).
• ИАБ. С. 364-369;
• Jugie M. Theologia dogmatica christianorum orientalium ab Ecclesia Catholica dissidentium. P., 1933. T. 2;
• Candal E., ed. Nilus Cabasilas et theologia S. Thomae de processione Spiritus Sancti. Vat., 1945. (ST; 116);
• idem. El libro VI de Prócoro Cidonio (sobre la luz tabórica) // OCP. 1954. Vol. 20. P. 247-297;
• idem. Argiro contra Dexio (sobre la luz tabórica) // Ibid. 1957. Vol. 23. P. 80-113;
• idem. La «Regla teológica» de Nilo Cabásilas // Ibid. P. 237-266;
• Beck. Kirche und theol. Literatur. S. 731-732;
• Meyendorff J. Byzantine Views of Islam // DOP. 1964. Vol. 18. P. 113-132;
• idem. Grecs, Turcs et Juifs en Asie Mineure au XIVe siècle // ByzF. 1966. Bd. 1. P. 211-217 (repr.: Idem. Byzantine Hesychasm. N IX);
• он же. [Мейендорф И.] Жизнь и труды свт. Григория Паламы: Введ. в изучение / Пер.: Г. Н. Начинкин; ред.: И. П. Медведев, В. М. Лурье. СПб., 1997;
• Thunberg L. Early Christian Interpretations of the Three Angels in Gen. 18 // StPatr. 1966. Vol. 7. P. 560-570;
• Podskalsky G. Theologie und Philosophie in Byzanz: Der Streit um die theol. Methodik in der spätbyzant. Geistesgeschichte (14./15. Jh.), seine systemat. Grundlagen und seine hist. Entwicklung. Münch., 1977;
• McGuckin J. A. The Transfiguration of Christ in Scripture and Tradition. Lewiston (N. Y.), 1986;
• Sinkewicz R., ed., transl. and study. Gregory Palamas: The One Hundred and Fifty Chapters. Toronto, 1988. (Studies and Texts; 83);
• idem. The Concept of Spiritual Perception in Gregory Palamas' First Triad in Defense of the Holy Hesychasts // ХВ. 1999. Т. 1(7). Р. 374-390;
• Σωτηροπούλος Χ. Γ. Θεοφάνους Γ´ ἐπισκόπου Νικαίας: Περ θαβωρίου φωτός λόγοι πέντε. ᾿Αθήνα, 1990;
• Todt K.-P. Kaiser Johannes VI. Kantakuzenos und der Islam: Politische Realität und theol. Polemik im Palaiologenzeitlichen Byzanz. Würzburg, 1991;
• idem. The Theological Works of Emperor John VI Kantakouzenos (ca. 1295-1383) // XXe Congrès Intern. des Études Byzantines: Pré-actes. P., 2001. Vol. 3. P. 101;
• Polemis I. D. Arsenius of Tyrus and his Tome against the Palamites // JÖB. 1993. Bd. 43. P. 241-282;
• Tinnefeld F. Ein Text des Prochoros Kydones in Vat. gr. 609 über die Bedeutung der Syllogismen für die theologische Erkenntnis // Philohistôr: Miscellanea in honorem C. Laga septuagenarii / Ed. A. Schoors, P. Van Deun. Leuven, 1994. P. 515-527. (OLA; 60);
• Nadal Cañellas J., ed. Gregorii Acindyni Refutationes duae operis Gregorii Palamae cui titulus Dialogus inter Orthodoxum et Barlaamitam. Louvain, 1995. (CCSG; 31);
• Nicol D. M. The Reluctant Emperor: A Biography of John Cantacuzene, Byzantine Emperor and Monk, c. 1295-1383. Camb., 1996;
• Kislas P.-T. Nil Cabasilas et son traité sur le Saint-Esprit: Introd., éd. critique, trad., not.: Thèse de doctorat. Strasbourg, 1998;
• Guran P. Jean VI Cantacuzène, l'hésychasme et l'empire. Les miniatures du codex Parisinus graecus 1242 // L'empereur hagiographe: Culte des saints et monarchie byzantine et post-byzantine / Ed. P. Guran, B. Flusin. Bucur., 2001. P. 73-121;
• Hinterberger M. Die Affäre um den Mönch Niphon Skorpios und die Messalianismus-Vorwürfe gegen Kallistos I. // Gregorio Palamas e oltre: Studi e documenti sulle controversie theologiche del XIV secolo bizantino / A cura di A. Rigo. Firenze, 2004. P. 211-248;
• Mondrain B. L'ancien empereur Jean VI Cantacuzène et ses copistes // Ibid. P. 249-298;
• Rigo A. Il Monte Athos e la controversia palamitica dal Concilio del 1351 al Tomo Sinodale del 1368 (Giacomo Trikanas, Procoro Cidone e Filoteo Kokkinos) // Ibid. P. 1-177;
• Törönen M. Union and Distinction in the Thought of St Maximus the Confessor. Oxf., 2007;
• Макаров Д. И. Слава Божия или слава ангелов?: Некоторые аспекты полемики об ангелах на третьем этапе исихастских споров // ΣΤΡΑΤΗΓΟΣ: Сб. ст. в честь В. В. Кучмы. Армавир, 2008. С. 71-94;
• он же. К проблеме понимания Евхаристии Феофаном III, митр. Никейским // Вестн. Рус. христ. гуманит. академии. СПб., 2009. Т. 10. Вып. 1. С. 53-61;
• Факрасис Г. Диспут свт. Григория Паламы с Григорой философом. Философские и богословские аспекты паламитских споров: Пер. с греч. / Отв. ред.: Д. С. Бирюков. Св. гора Афон; М., 2009.

Использованные материалы

• С. Я. Гаген, Д. И. Макаров. "Иоанн Кантакузин" // Православная энциклопедия, т. 24, с. 296-309
• http://www.pravenc.ru/text/471274.html

[1]  Cantacus. Hist. Vol. 1. P. 85

[2]  Dölger. 1938

[3]  Niceph. Greg. Hist. Vol. 2. P. 919, 966

[4]  Cantacus. Hist. Vol. 1. P. 274; видимо, это дядя Иоанна Кантакузина Иоанн Синахерим Ангел, великий стратопедарх (военачальник); ср.: PLP, N 25146

[5]  Nicol. The Byzantine Family... 1968. P. 36

[6]  Guilland. 1938. P. 58, 64, 72

[7]  Ps.-Codin. De offic. // Verpeaux. 1966. P. 136

[8]  Weiss. 1969. S. 10-11

[9]  Cantacus. Hist. Vol. 1. P. 206-207

[10]  Niceph. Greg. Hist. Vol. 1. P. 432

[11]  Niceph. Greg. Hist. Vol. 2. P. 633

[12]  Werner. 1965. P. 255-276

[13]  Werner. 1966. S. 120

[14]  Niceph. Greg. Hist. Vol. 2. P. 1037-1042

[15]  Cantacus. Hist. Vol. 3. P. 105-111

[16]  Cantacus. Hist. Vol. 3. P. 114-117; Niceph. Greg. Hist. Vol. 2. P. 876

[17]  Failler. 1973

[18]  Niceph. Greg. Hist. Vol. 3. P. 200

[19]  Θιλοθέου Κοκκίνου ῾Αγιολογικὰ ἔργα / Εκδ. Δ. Μ. Τσάμης. Θεσσαλονίκη, 1985. Σ. 552

[20]  Loenertz. 1964

[21]  Cantacus. Hist. Vol. 1. P. 8, 10

[22]  Niceph. Greg. Hist. Vol. 2. P. 755

[23]  Hunger. 1976; Idem. Literatur

[24]  Cantacus. Hist. Vol. 1. P. 365, 368, 557; Vol. 2. P. 78, 610; Vol. 3. P. 308

[25]  Kazhdan. 1980

[26]  Cantacus. Hist. Vol. 1. P. 160, 221; Vol. 3. P. 35, 261

[27]  Parisot. 1845

[28]  Hunger. Literatur

[29]  Cantacus. Hist. Vol. 1. P. 195

[30]  Ps.-Codin. De offic.

[31]  Cantacus. Hist. Vol. 2. P. 49-52

[32]  Hunger. 1976; Miller. 1976

[33]  PG. 154. Col. 371-584

[34]  PG. 154. Col. 584-692

[35]  ср.: Σωτηρόπουλος. 1983. Σ. 75. 214-216

[36]  Σωτηρόπουλος. 1983

[37]  Todt. 1991. S. 126

[38]  Прохоров. 1997. C. 33-35

[39]  публ. фрагмента: PG. 154. Col. 694-710

[40]  Todt. 1991. S. 117

[41]  см.: ИАБ. С. 364

[42]  книги I 1 и I 4 опубл.: PG. 152. Col. 663-738; 2-я кн. посвящена опровержению соборного томоса 1351 г.- Todt. 1991. S. 115; там же см. о содержании остальных книг

[43]  PG. 154. Col. 694-710

[44]  Todt. 1991. S. 116

[45]  см.: Todt. 1991. S. 116

[46]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 3-172

[47]  PLP, N 10973; Прохоров. 1997. С. 22

[48]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. XLV-LXXI; Прохоров. 1997. С. 18-22; об этой ркп. см.: Guran. 20017 P. 73-121

[49]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. XV-XVI; см. критическое издание томоса Собора: Rigo. 2004. P. 99-134

[50]  книги 1-2 с ошибочной атрибуцией Акиндину изд.: PG. 151. Col. 1192-1241; изд. кн. 6: Candal. 1954

[51]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. XXIX-XXXII; Todt. 1991. S. 118-119

[52]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. XV

[53]  Todt. 1991. S. 118

[54]  Mercati. 1931. P. 339-340

[55]  Mondrain. 2004. P. 253-254

[56]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 175-239; рус. пер. предисловия см.: Прохоров. 1997. С. 296

[57]  о Павле см.: Meyendorff. 1960. P. 152-153; Он же. 1997. C. 154-157

[58]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. XIX-XX

[59]  Meyendorff. 1960; рус. пер.: Прохоров. 1997. С. 44-58

[60]  Meyendorff. 1960. P. 173. 127-129

[61]  Darrouzès. 1959

[62]  Прохоров. 1997. С. 316

[63]  Darrouzès. 1959. P. 15-21

[64]  Jugie. 1933. T. 2. P. 115-116; рус. пер.: Прохоров. 1997. С. 297-306; 1-я публикация: Он же. 1969. С. 337-341

[65]  Darrouzès. 1959. P. 15; Прохоров. 1997. C. 297

[66]  о нем см.: Polemis. 1993

[67]  Прохоров. 1997. С. 302

[68]  Jugie. 1933. T. 2. P. 116

[69]  Todt. 1991. S. 121-122

[70]  Mercati. 1931. P. 274-275

[71]  Paris. gr. 1242. Л. 9 об.

[72]  Maximus Conf. Quaest. ad Thalas. 29

[73]  Törönen. 2007. P. 145-148

[74]  Todt. 1991. S. 119-120

[75]  Jugie. 1933. T. 2. P. 115

[76]  PG. 151. Col. 726

[77]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 8. 39-43; ср. выписки из гомилии «На Преображение Господне» прп. Иоанна Дамаскина в завершающем трактат флорилегии: Ibid. P. 99. 13; 100. 35-36; 101. 69

[78]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 56-57; ср.: Р. 29

[79]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 58. 11-12

[80]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 58. 25-28; ср.: Р. 28. 1-29. 20, где это воззрение отождествляется с ересями Оригена и Евномия

[81]  см.: Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 50. 9-17; 51. 36-37

[82]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 61. 36-39

[83]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 52. 36-46

[84]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 79. 19-22

[85]  Polemis. 1993. P. 247

[86]  Candal. 1957. P. 100. 11-12

[87]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 79. 26-27

[88]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 95. 11-15

[89]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 79. 27-34, 80. 11-14

[90]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 80. 14-26

[91]  McGuckin. 1986. P. 123-125

[92]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 41. 21-22

[93]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 48. 39; 75. 34-37; о паламитских и более ранних (свт. Диадох Фотикийский) истоках этого понятия см.: Макаров. 2009. С. 54, 56-57

[94]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 81. 40-41; о сходном понятии «умное чувство» (νοερὰ αἴσθησις), употребляемом свт. Григорием Паламой в 1-й из «Триад в защиту священнобезмолвствующих», см.: Sinkewicz. 1999, а также в ст. Григорий Палама, разд. «Учение об «умном чувстве»»; ср.: PG. 151. Col. 428

[95]  ср. ссылку на этих отцов: Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 64. 12-15

[96]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987.  P. 60; об истории термина «энергия» ср. коммент. в изд.: Факрасис. 2009. С. 62-66, 70-72, 74-78, 82-84, 96-100, 103-104, 107, 111; ср. томос Константинопольского Собора 1351 г.: PG. 151. Col. 732, 736

[97]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 60. 7-8; 64. 15-16; ср.: Maximus Conf. Opusc. // PG. 91. Col. 33

[98]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 64. 16

[99]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 64-68

[100]  PG. 151. Col. 739

[101]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 70. 61-70

[102]  ср. рассуждение прп. Максима Исповедника о фантазии как об отношении, цитируемое Феофаном Никейским: Maximus. Conf. Ambigua // PG. 91. Col. 1233-1236; Σωτηρόπουλος. 1983. Σ. 232. 158-166; учение Григория Кипрского и свт. Григория Паламы об энергии как о реальности относительной (в аристотелевском смысле - «предполагающей отношение»): Gregorius Cypriensis. De processione Spiritus Sancti // PG. 142. Col. 289; Greg. Pal. Capita. 142 // Sinkewicz. 1988. P. 246. 16 - 248. 2. (Studies and Texts; 83)

[103]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 68. 92-93; ср. у свт. Григория Паламы: PG. 151. Col. 448; о проблеме в целом см.: Hinterberger. 2004. S. 211-248

[104]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 202. 22-28

[105]  Nicephorus Gregoras. Λόγος ἀντιρρητικὸς πρῶτος / Einl., Textausg. Ubers. u. Anm.: Hrsg. H.-V. Beyer. W., 1976. S. 311. 3; 313. 12; 317. 13-14; 321. 1 и др.; Макаров. 2008

[106]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 183. 1-2

[107]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 179. 2-4; ср.: Phot. Ad Amphilochium. 75 // PG. 101. Col. 464-468; соответствующий фрагмент с одобрением цитируется Григорием Акиндином: Nadal Cañellas. 1995. P. 278. 10-28; ср. коммент. Акиндина: Ibid. P. 278. 28-32

[108]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 182, 183

[109]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 179; ср. характерную цитату из свт. Василия Великого: Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 239. 9-16

[110]  Voordeckers, Tinnefeld. 1987. P. 234. 23-26