Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15

ПИСКАНОВСКИЙ НИКОЛАЙ АКИМОВИЧ

Статья из энциклопедии "Древо": drevo-info.ru

Священник Николай Пискановский. Воронеж. 1928 год.
Священник Николай Пискановский. Воронеж. 1928 год.
Николай Акимович Пискановский (1887 - 1935), протоиерей, священномученик, местночтимый святой РПЦЗ.

Память 28 марта (РПЦЗ)

Родился 1 мая 1887 г. в Западной Белоруссии, в семье потомственного священника, протоиерея Иоакима Пискановского и его супруги Марии Ивановны Кадлубовской. Прот. Иоаким служил в церкви села Збирош, недалеко от ж. д. станции Жабинка Гродненской губернии, в 15 км от Брест-Литовска. У Николая было еще два брата и четыре сестры.

В 1901 году Николай окончил духовную семинарию.

С 1909 по 1913 год служил псаломщиком в Стриговской церкви, неподалеку от города Кобрина.

В 1913 году сочетался браком с Клавдией, дочерью протоиерея из села Страдеч Брестского уезда, Петра Васильевича Котовича. У них родились дети:

  • Ксения (род. 24 февраля 1915)
  • Николай (род. 12 ноября 1919)
  • Дмитрий (род. ок. 1924)

Был рукоположен в сан диакона ко храму святого Николая в Брестской крепости.

С началом Первой мировой войны в Бресте был организован госпиталь, церковь святого Николая становится госпитальным храмом.

В связи с наступлением германо-австрийских войск в 1915 году госпиталь эвакуируют и переводят в Одессу, туда же переезжает вся семья Пискановских с маленькой Ксенией.

В 1915 г. рукоположен во священника ко храму святого Николая в Брестской крепости. Рукоположение совершено в Храме Христа Спасителя в Москве, куда он был специально вызван из Одессы. Хотя храм в Бресте был впоследствии закрыт и осквернен, отец Николай, как рассказывала позднее его дочь Ксения Николаевна, так всю жизнь и считал себя настоятелем брестской церкви святого Николая.

В 1918 г. госпиталь в Одессе был ликвидирован, отец Николай уехал вторым священником в украинское село Павлыш, Кременчугского округа.

О. Николай Пискановский с матушкой Клавдией и дочерью Ксенией. Одесса, 1919 г.
О. Николай Пискановский с матушкой Клавдией и дочерью Ксенией. Одесса, 1919 г.
Время было смутное, в селе появлялись разные банды, два раза о. Николаю грозил расстрел. В конце 1919 – начале 1920 гг. в селе Ивановка соседнего Александрийского уезда убили священника, туда поехал служить о. Николай. Стал благочинным, боролся с обновленчеством, ходил пешком по селам, выступал с амвона, устраивал крестные ходы.

Не позднее 1922 года был переведен в районный центр - город Александрию, где служил в нескольких храмах – в кладбищенском храме, в соборе. По-прежнему твердо выступал и против обновленцев, и против изъятия церковных ценностей, преследовали неотступно. Неоднократно вызывали в ОГПУ, держали в камере по несколько дней и даже недель, затем, не доводя до суда, нехотя освобождали. Иногда пытались устроить провокации – отпуская из заключения, приглашали за стол, уставленный водкой и закусками, пытались сфотографировать священника и таким образом скомпрометировать перед прихожанами.

В 1922 году был арестован по громкому делу игум. Варсонофия (Юрченко), настоятеля Покровского храма в Александрии. Отец Варсонофий в Александрийском округе являлся миссионером по борьбе с обновленчеством, и совершенно понятно, что его ближайшими сподвижниками в этом деле стали о. Николай, а также его шурин, Антоний Петрович Котович, второй священник Покровского храма.

В 1923 году, после девятимесячного пребывания в тюрьме, отца Николая вместе с другими арестованными повезли в Екатеринослав (ныне Днепропетровск), где был устроен судебный процесс над «церковниками». Приговорили к году тюрьмы, но через три месяца выпустили, направив в ссылку в Екатериноград. С этих пор и до конца жизни у отца Николая было лишь два социальных статуса – либо заключенный, либо ссыльный.

Семья о. Николая – Клавдия Петровна, мать Мария Ивановна (р.1852 г.) и трое детей – к тому времени появился еще грудничок Дима – следовала за отцом Николаем по городам и весям без всяких средств к существованию. В начале 1925 года все следом за сосланным о. Николаем перебрались в Екатериноград. Кров и пищу давали незнакомые добрые люди.

После трех месяцев ссылки в Екатеринограде ОГПУ направляет отца Николая в ссылку в Полтаву, где достаточно было отметиться всего один раз в месяц, в принципе следовало также сообщать о своих выездах в другие города, но неотступного контроля за поездками не было. Сам отец Николай объяснял свои поездки желанием посетить родственников - например, чаще всего называл полтавское село Кобеляки, где в церкви служил священником муж Агафьи Петровны Котович, его свояченицы.

После ареста в 1922 году экзарха Украины митрополита Михаила (Ермакова) украинскую церковь возглавил киевский викарий, епископ Макарий (Кармазин). Он приступил к тайному рукоположению новых епископов из числа наиболее твердых и одаренных «тихоновцев», вместе со своим единомышленником епископом Ананьевским Парфением (Брянских) наладил неподконтрольную ОГПУ систему церковного управления, организовал деятельность независимых от безбожной власти инициативных групп, состоящих из духовенства и мирян. Несмотря на аресты, владыка Макарий со своими друзьями-епископами долгие годы сохранял свое влияние в делах украинской церкви. К его активным единомышленникам относились также епископы Василий (Зеленцов) и Дамаскин (Цедрик). О. Николай Пискановский ведал организацией встреч епископата, обеспечивал безопасную и эффективную связь спецпосланцами и перепиской по условленным адресам. Он также неизменно участвовал в тайных хиротониях, происходивших в Харькове, а затем организовывал доставку подписанных епископами Украины актов на подпись заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) в Нижний Новгород.

о. Николай Пискановский.  Фото 1 мая 1927 г.
о. Николай Пискановский. Фото 1 мая 1927 г.
В Полтаве ссыльный священник о. Николай открыто служит, как заштатный священник, в единственной оставшейся открытой Троицкой церкви.

ОГПУ Полтавы подозревало отца Николая в недозволенной церковной деятельности, вело за ним постоянную слежку, вызывало его для допросов. Один из допросов закончился арестом, о. Николая под конвоем увезли в Харьковскую тюрьму. Вскоре он был отпущен, но оставлен в Харькове под подпиской о невыезде.

Осенью 1927 года, с целью затруднить общение с единомышленниками, власть назначает отцу Николаю Пискановскому ссылку за пределы Украины – в Воронеж. Направляясь в ссылку, о. Николай первоначально должен был заехать в Нижний Новгород, куда после освобождения из тюрьмы 2 апреля 1927 года вернулся митрополит Сергий (Страгородский), и передать ему послание от группы украинских иерархов. По свидетельству Ксении Николаевны, о. Николай «просил и убеждал митрополита» дезавуировать свою Декларацию. Каждый из них остался при своем мнении, поэтому о. Николай отклонил предложение митрополита «не ездить в Воронеж, принять хороший приход и митру в Нижнем Новгороде» и сказал, что «поедет в назначенное ему место ссылки под покров Святого Митрофана».

Свящ. Н. А. Пискановский.  Фото середины 1920-х гг.
Свящ. Н. А. Пискановский. Фото середины 1920-х гг.
В Воронеж переехали всей семьей. В небольшой Вознесенской церкви (против занятого тогда «живоцерковниками» Митрофаньевского монастыря) служил замечательный батюшка, о. Иоанн, который принимал всех ссыльных священников.

Являясь противником декларации митрополита Сергия, о. Николай примкнул к иосифлянскому движению в Воронежской епархии. Подписал протестное обращение (от 9 января 1928) епископа Воронежского Алексия (Буя) к митр. Сергию от Воронежской епархии.

В начале мая 1928 года о. Николай был арестован и 31 августа 1928 года приговорен к трем годам ИТЛ и 14 сентября был отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). Дочь Ксения Николаевна писала: «Отец очень стремился на Соловки, хотел рассказать о декларации митрополита Сергия…». Соловецкий лагерь, где оказалась собранной довольно многочисленная группа влиятельных иерархов Русской Православной церкви, признавался крупным центром православной мысли. На Соловках осенью 1928 года находились такие украинские епископы и друзья о. Николая как Василий (Зеленцов), Дамаскин (Цедрик), Парфений (Брянских).

В Воронеже с начала 1930 года прошла широкая волна арестов по церковным делам. 11 февраля арестовали матушку Клавдию Петровну. Схватили многих ссыльных священников и мирян, было много расстрельных приговоров. Отца Николая, как пишет Ксения, «тоже вызывали на процесс, тоже был бы расстрелян, но он к тому времени просидел уже больше половины срока, поэтому его не вывезли». Клавдия Петровна проведет в СЛОНе больше трех лет (1930-1934), но на острова она так и не попадет, пройдя страдный путь по «командировкам» материковой Карелии.

На Соловках, как и во всей стране в это время, православное духовенство опять, как во времена появления «живой церкви», расколото надвое – на иосифлян и сергиан. На Соловках большинство заключенного духовенства были иосифляне (катакомбники), во главе их владыка Вятский Виктор (Островидов). С ним такие епископы, как Афанасий (Сахаров), Петр (Зверев), Нектарий (Трезвинский). Отец Николай Пискановский общий духовник для всего епископата и белого духовенства у катакомбников. По свидетельству Андреевского, о. Николай получил записку от жены и сына: «мы всегда радуемся, думая о твоих страданиях за Христа и его Церковь. Радуйся и ты о том, чтобы и мы сподобились быть снова и снова гонимыми за Господа».

О Соловецком периоде в жизни о. Николае с большим почитанием пишет в своих «Воспоминаниях» Дмитрий Сергеевич Лихачев:

«Он был другой [по сравнению с владыкой Виктором (Островидовым)]. Его нельзя было назвать веселым, но всегда в самых тяжелых обстоятельствах он излучал внутреннее спокойствие. Я не помню его смеющимся или улыбающимся, но всегда встреча с ним была какой-то утешительной. И не только для меня. Помню, как он сказал моему другу, год мучившемуся отсутствием писем от родных, чтобы он потерпел немного и что письмо будет скоро, очень скоро. Я не присутствовал при этом и поэтому не могу привести точных слов отца Николая, но письмо пришло на следующий день. Я спросил отца Николая – как он мог знать о письме? И отец Николай ответил мне, что он и не знал, а так как-то вымолвилось. Но таких «вымолвилось» было очень много… Отец Николай знал, что его жену также арестовали, и очень беспокоился о детях: что, если возьмут в детдом и воспитают атеистами! И вот однажды, когда его вывозили из лагеря, в Кемперпункте (Кемский пересыльный пункт) он стоял в мужской очереди за кипятком. С другого конца к тому же крану подходила женская очередь. Когда отец Николай подходил к крану, он увидел у крана свою жену. Их заслонили заключенные (разговаривать мужчинам с женщинами было строго запрещено), и отец Николай узнал радостную для него весть – детей взяли верующие знакомые…»

Действительно, после ареста матушки Клавдии Петровны ее свекровь, Мария Ивановна увезла внуков из Воронежа и пребывает у дочери Екатерины Иоакимовны в Александрии. Но для тети Кати любая связь с арестованными казалась слишком опасной. Поэтому Ксения, расставшись с бабушкой и братом, уехала в Одессу, где она живет у другой своей тети Анны Петровны, которая не противится переписке Ксении с арестованными родителями и ее планам добиться свидания с отцом.

В заключении о.Николай тяжело заболел (сердечная болезнь, туберкулез).

В мае 1931 г. срок его заключения кончился, но еще 5 месяцев о.Николай оставался в концлагере на принудительных работах. 12 октября 1931 г. он был отправлен этапом на лесоповал недалеко от Архангельска в д. Кехта.

О. Николай по здоровью не может работать на тяжелых принудработах, это было установлено врачебной комиссией еще на Соловках – но в лесу никаких медкомиссий нету, а для не выполняющего нормы лагерника нет также крова и пайки. Получив от одной ссыльной, бывшей воронежской прихожанки Троицкого храма, сообщение об отчаянном положении отца Николая, совершенно больного и погибающего от голода, его еще не достигшая 17-летия дочь, немедленно бросив свое строительное ФЗУ в Одессе, устремляется к отцу в далекий Северный край. Ксения достигает цели, несмотря на все трудности и препоны далекого путешествия, добирается до Кехты, находит для отца угол у одной бедной многодетной женщины в деревне Красная Горка недалеко от Кехты, оставляет отцу еду и денег и устремляется назад в Одессу, хлопотать о вызволении отца. Мы можем судить об обстоятельствах приезда дочери и о по-прежнему высоком состоянии духа о. Николая по приводимому ниже его собственноручному письму, обращенному к матери, Марии Ивановне, и к 12-летнему сыну Коле. Ксения привезла это письмо из Кехты в обход официальной почты и цензуры.

«Дорогие мои мамочка и сынок Коленька!

Шлю тебе, сынок Коленька, родительское благословение и привет вам с далекого Севера. Никогда не забываю вас в своих ежедневных молитвах. Молю тебя, будь всегда верен Христу. Помни данное тобою обещание маме в темнице на свидании [1] при отъезде. Ежедневно по молитвослову читай утренние и вечерние молитвы, а после молитв поминай родных и близких за здравие и упокой. Весьма скорблю, что не имеете духовного утешения. Если имеете возможность причащаться, напишите… хлеб необходим (неразб.) …» Мамочка, родная, не скорбите. Мне сейчас стало лучше, да будет на все воля Божия. Жизнь наша здесь временная. Будем просить Господа, чтобы сподобил быть нам вместе в Царствии Небесном. Прошу целовать своих, Таню и Катеньку [2]. Пусть простят, что я их в письмах мало вспоминаю, не желая им причинить беспокойств, а всегда их помню и люблю. Всех, всех родных целую. Горячо благодарю Ксеничку за ее любовь, сколько ей, бедной, пришлось в дороге перенести скорбей. Всех благодарю за память и любовь. Что со мной ни будет, от священства я не отрекусь. Ведь я давал обещание при рукоположении быть верным Христу до последней капли крови. Всегда остаюсь верным Св. Православию и все новые расколы отвергаю. За все Ваши страдания, которые вы терпеливо переносите, Господь простит все грехи. Читай, Коленька, по-славянски и постарайся молитвы (?)… песнопениями часы и обедницу, Псалмы «Благослови, душе моя, Господа» и «Хвали, душе моя, Господа Единородного сын», и «Блаженство» выучить наизусть и знать порядок.

Целуйте Женю и детей. По возможности пишите, хотя кратко, о Вашем здоровье. Коленька, посылаю тебе перчатки и икону Св. Николая. Благословение. Прошу Вас, мамочка, благословите меня своим родительским благословением. Ксеничка Вам расскажет, как я живу и что пишут мои друзья. Да хранит Вас Господь. Горячо любящий вас сын и отец. Целую Вас. 1932 г.

21 апреля 1932 г. Ксения из Одессы обратилась в Политический Красный Крест:

"Покорнейше прошу походатайствовать о моем отце... Отец мой с детства страдает пороком сердца, а в заключении его здоровье все время ухудшается... Отец уже много времени не спит по ночам... Если он и дальше будет в такой обстановке, то... сердце его долго не выдержит... От всего сердца прошу вас походатайствовать за отца, чтобы его отпустили на вольное жительство в населенное место, где есть врачебная помощь, где и я бы могла жить с отцом... "

Отцу Николаю разрешили переехать в краевой центр, Архангельск. Его положили на обследование и лечение в Архангельскую городскую больницу. Затем отец Николай начал работать сторожем на городском кирпичном заводе.

В Архангельске в это время работал печником прибывший с Соловков ссыльный священник Александр Филиппский, он нашел для отца Николая съемную каморку на чердаке. У о. Николая имелся антиминс госпитального храма и полный полотняный иконостас, и они с о. Александром стали тайно служить в своем импровизированном храме вместе с несколькими ссыльными верующими.

О. Николай Пискановский с семьей в Архангельске
О. Николай Пискановский с семьей в Архангельске
К осени Ксения оставила незаконченным свое учение в ФЗУ в Одессе и переехала к отцу в Архангельск. Ее «по блату», как она пишет, устроили рабочей на тот же кирпичный завод, где работает отец. Ксения рассказывала, что к ним иногда заходил давний знакомый отца, епископ Лука (Войно-Ясенецкий), лечить раны на ногах о. Николая. Матушка Клавдия Петровна освободилась из лагеря весной 1934 г., она направлена в ссылку в Архангельск, сюда же приезжает заканчивать среднюю школу шестнадцатилетний Коля, появляется свекровь Мария Ивановна - наконец, семья Пискановских на короткое время воссоединилась, хотя бы и в ссылке.

В июне 1933 г. в Архангельск был сослан архиеп. Серафим (Самойлович). Несколько раньше по дороге в Усть-Цыльму в Архангельск по этапу был доставлен епископ Виктор (Островидов). С 1933 г. и до ареста в начале 1936 г. в городе находился и ссыльный владыка Дамаскин (Цедрик). 17 января 1935 г. из Кимр в ссылку в Архангельск был прислан владыка Парфений (Брянских). И оказалось, что со всеми этими владыками был давно знаком и дружен - по Украине и Соловкам - о. Николай Пискановский, ставший фактически поверенным секретарем при архиеп. Серафиме, который развил деятельность по организации Истинно-Православной Церкви - легальной и каноничной церковной оппозиции курсу митрополита Сергия (Страгородского). Они знали друг друга с дореволюционных времен, были довольно близкими родственниками, а также идеально дополняли друг друга в духовном и организационном плане – пылкий, решительный, активный владыка и мудрый, спокойный, прозорливый протоиерей.

Архиеп. Серафим пишет Деяние (от 14/17 декабря 1933 г.), в котором он объявляет митрополита Сергия (Страгородского) «лишенным молитвенного общения со всеми православными епископами Русской Церкви и запрещённым в священнослужении за свою антиканоническую деятельность». Для утверждения этого Деяния владыка Серафим и о. Николай организовали в Архангельске «малый катакомбный собор», решения которого должны были стать основой для всех ссыльных епископов и духовенства.

Анализируя, как и кем управлялась Истинно-православная церковь в 1934 году и какую роль играл в этом управлении о. Николай, можно сослаться на мнение епископа Макария (Кармазина): «Наша … церковь возглавляется в настоящее время архиепископом Серафимом Угличским, митрополитом Казанским Кириллом, мною — епископом Кармазиным, епископом Глуховским Дамаскиным, епископом Парфением Брянских, епископом Иоасафом Жеваховым, епископом Афанасием Молчановским и протоиереем Пискановским Николаем Акимовичем».

Аресты архангельской группы ИПЦ начались в мае 1934 г. Первым был схвачен владыка Серафим (Самойлович). До о. Николая черед дошел в сентябре. Обвинение и у епископов, и у о. Николая было одно и то же: «принадлежность к контрреволюционной организации сторонников истинно-православной церкви». Отец Николай зимой переведен в тюремную больницу.

Могила прот. Николая Пискановского
Могила прот. Николая Пискановского
Скончался 10 апреля 1935 г. от воспаления легких. Стали хлопотать о получении семьей тела усопшего и, поскольку о. Николай не был еще осужден по приговору суда и считался подследственным, просьбу о выдаче тела удовлетворили без задержки. Дочь Ксения пишет при этом, что чекисты это сделали, чтобы еще и посмотреть, кто именно придет на похороны. Своевременно оповестить людей о похоронах было трудно из-за разлива Северной Двины и распутицы, но близкие люди (Ксения упоминает епископа Парфения, владыку Дамаскина, петроградского протодиакона Василия и др.) явились без специального оповещения. 12 апреля был погребен на городском кладбище, народу на похороны пришло много.

Русской Зарубежной Православной Церковью на соборе 14 ноября 1981 года о. Николай Пискановский был прославлен в лике священномучеников.

Использованные материалы

  • БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века"
  • Воспоминания об о. Николае Пискановском его дочери, Ксении Николаевны
  • Волков Всеволод Олегович, доктор экономических наук, профессор. Соловецкая судьба семьи Пискановских



[1]  после ареста Клавдии Петровны в Воронеже 11 февраля 1930 г.

[2]  Екатерина Иоакимовна. Таня – ее дочь. Обе живут с Марией Ивановной в Александрии. Женя – Евгения Иоакимовна, жила со своей семьей в Горьком.

Редакция текста от: 14.09.2016 07:35:26

"ПИСКАНОВСКИЙ НИКОЛАЙ АКИМОВИЧ" еще можно поискать:

полнотекстовый поиск в Древе: Яндекс - Google
в других энциклопедиях: Яндекс - Википедия - Mail.ru -
в поисковых системах: Искомое.ru - Яндекс - Google