 |
| Прот. Сергий Мечёв |
Память 24 декабря, в Соборе новомучеников и исповедников Российских
Родился в Москве 17 сентября 1892 года в семье известного священника праведного Алексия Мечёва, настоятеля храма святителя Николая в Кленниках на Маросейке. Батюшка отец Алексий очень любил своего сына Серёжу и желал иметь его своим преемником, но он не хотел оказывать на него давление и поэтому дал возможность сыну получить светское образование. В 1910 году Сергей окончил гимназию с серебряной медалью и поступил на медицинский факультет Московского университета. Вскоре он перешёл учиться на словесное отделение историко-филологического факультета, которое окончил в 1917 году.
Во время войны в 1914 году Сергей Алексеевич работал на Западном фронте братом милосердия в одном из санитарных поездов. Там же он познакомился со своей будущей супругой, которая также трудилась сестрой милосердия.
Одновременно с учёбой в университете Сергий Алексеевич принимал участие в работе студенческого богословского кружка имени святителя Иоанна Златоустого, организованного наместником Чудова монастыря епископом Арсением (Жадановским). На заседаниях кружка читались и обсуждались доклады на различные темы богословского характера.
В 1917 году была создана комиссия по сношению с гражданской властью Русской Православной Церкви. В число членов Комиссии вошёл и Сергей Алексеевич. В этот период ему пришлось часто бывать у патриарха Тихона, который очень его полюбил.
Решение принять священство было связано у Сергея Алексеевича с поездкой в 1918 году в Оптину пустынь, где он получил на это благословение старцев отца Анатолия и отца Нектария.
В 1919 году, по окончании историко-филологического отделения Московского университета, он был рукоположен во диакона, а затем во иерея. Рукополагал его в апреле 1919 года в Даниловском монастыре священномученик архиепископ Феодор (Поздеевский).
Сын служил рядом с отцом в храме на Маросейке. Этот приход называли «мирским монастырём», — имя в виду не монастырские стены, а паству-семью, связанную узами любви и единым духовным руководством. Послушание духовному отцу, очищение совести покаянием («сущность исповеди есть самопосрамление, исповедь есть страдание кающегося и сострадание ему священника», — говорил отец Сергий), частое причащение, ежедневные уставные службы (обедни на Маросейке начинались в 6 утра, и прихожане могли попасть на работу во время) — всё это создавало условия для подлинной духовной жизни. «Христианство не учение, а жизнь», — часто повторял отец Сергий.
 |
| Священник Сергий Мечев. Во время исповеди. Конец 1920-х. Фото с сайта fond.ru |
Богослужение отца Сергия отличалось от богослужений батюшки Алексия: в нём не было той растворённости в любви, того покаянного плача, но всё же оно было прекрасно: в нём была строгость, стройность, сосредоточенность. Проповеди его были насыщены волевым началом, так, что, слушая их, нельзя было оставаться только слушателем, а хотелось действовать. Духовных чад привлекала к нему его личность, пламенность веры, требовательная, чуткая и неподкупная совесть, отсутствие всяких поз, знание святоотеческого учения, и, наконец, доброта и отзывчивость.
Предвидя мученический подвиг отца Сергия, старец Нектарий Оптинский как-то так сказал своей духовной дочери о нём: «Ты знала отца Алексея? Его знала вся Москва, а отца Сергия пока знает только пол-Москвы. Но он будет больше отца».
После захвата обновленцами храмов, лишь единичные приходы в Москве сохранили верность патриарху Тихону, в числе их были Даниловский монастырь и «Маросейка».
Отец Сергий был бескомпромиссный борец за чистоту Православия. После появления «Декларации» 1927 года, он не поминал митрополита Сергия (Страгородского), не принимал он и церковной молитвы за безбожников и богоборцев. В 1929 году батюшку арестовали и сослали; в 1932 году закрыли храм на Маросейке.
Батюшка был сослан на Север, в маленький городок Вологодской области Кадников. Там в 1933 году последовал повторный арест и осуждение на 5 лет лагерей: сначала на Кубенском озере на лесопилке, затем на реке Шелекса, затем в Усть-Пинеге. В 1935 году его переводят в Свирские лагеря, на Лодейное Поле, после этого — перевод под Рыбинск (станция Переборы), на строительство плотины.
В колонии на Шелексе батюшка сильно голодал. Его постоянно обкрадывали уголовные. Духовные дочери, приехавшие навестить его, заметили, что, несмотря на крайнее истощение, в нём исчезла всякая раздражительность, он стал очень мягким, не было ни единого упрёка.
В 1937 году батюшка освободился из лагеря. Он поселился в окрестностях города Калинин и работал в одной из поликлиник. Дома тайно совершал Литургию. К нему постоянно приезжали духовные дети, и он им писал письма: «... Молитесь Господу, просите Его, чтобы снял Он с вас тесноту, замыкание в себе, чтобы получили вы расширенное сердце!» — так он наставлял их.
 |
| Священномученик Сергий (Мечев), протоиерей. |
7 июля 1941 года батюшку арестовали и поместили в Ярославскую тюрьму. После 4-х месяцев допросов и пыток, на которых он вёл себя очень мужественно, стремясь, чтобы никто из общины не пострадал, в ночь на 6 января 1942 года батюшка был расстрелян в тюрьме Ярославского НКВД.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
Молитвы
Тропарь, глас 4
От ко́рене пра́веднаго прозя́бл еси́, / правосла́вия наста́вниче и ревни́телю, / пред Бо́гом во у́зах и до сме́рти предстоя́, / гла́сом немо́лчным па́ству наставля́л еси́, / священному́чениче Се́ргие, / моли́ Христа́ Бо́га // спасти́ся душа́м на́шим.
Кондак, глас 8
Вели́кою любо́вию к та́йне богослуже́ния прилежа́л еси́, / па́ству свою́ призыва́я после́довати житию́ святы́х отце́в / и познава́ти писа́ния их свои́ми дея́ньми; / за Христа́ страда́ния во у́зах и смерть прия́л еси́; // те́мже взыва́ем ти: Ра́дуйся, Се́ргие священному́чениче.
Использованные материалы
- Страница календаря портала Православие.ру:
- Страница сайта Московского Никольского храма в Кленниках:
- http://www.klenniki.ru/molitv-sergey-mechev - см. также иные молитвы
- Страница сайта Псковского Васильевского храма на Горке: