Обсуждение статьи "ВЛАДИМИР (ГОРЬКОВСКИЙ)"

10 июня 1922 года в Воронеже в Митрофановском монастыре состоялся епархиальный съезд духовенства. Съезд признал Высшее Церковное Управление и выразил ему подчинение. В состав епархиального управления вошли архиепископ Тихон, протоиерей Попов Т. Д, протоиерей Сергеев, священник Адамов. Против образования нового епархиального управления возражал протоиерей-тихоновец Алферов. При чтении устава «Живая церковь» с возражениями выступали миряне, требуя для себя места в новой церкви. Съезд вынес резолюцию ходатайствовать о пересмотре устава и включить в «Живую церковь» мирян. На съезде в группу «Живой церкви» записались: епископ Филипп, протоиереи Постников и Антонов, священники Подольский, Новомирский, Часов, Страхов, Одинцов, Федоров, Я. Попов, К. Попов, А. Попов, протодьякон Резников, дьякон Ивахненко, Хоменко, псаломщик Назаренко. Губернским съездом в Москву была отправлена следующая телеграмма: «Воронежский губернский съезд духовенства и мирян единогласно приветствует ВЦУ, как правомочный орган высшей Церковной власти в России».

15 июля 1922 года года в г. Валуйках Воронежской губернии состоялся съезд (окружное собрание духовенства), на котором было послано приветствие ВЦУ. Съезд постановил присоединиться к группе «Живая церковь». Все члены съезда в количестве 29 человек вступили в группу «Живая церковь». Только один протоиерей Горьковский остался при особом мнении. См: Сапелкин Н. С., "Реформистские потуги: Обновленческое движение в Русской православной церкви. Взгляд из Воронежской епархии", сайт Историческая правда, от 15.02.2015:http://www.istpravda.ru/research/12830/

Факт освобождения митрополита Сергия в тот момент, когда репрессии против Церкви по всей России всё возрастали, когда участие его в деле о выборах митрополита Кирилла, за каковое целый ряд епископов поплатились ссылкою, было несомненно, сразу же возбудил тревогу, которая усилилась когда 9 (22) апреля 1927 года был освобождён и епископ Павлин (Крошечкин) и когда 25 апреля (8 мая) в Москве неожиданно созван был Синод. Стало несомненным, что между митрополитом Сергием во время его тюремного заключения и советским правительством, т.е. ГПУ, состоялось какое-то соглашение, которое поставило и его самого, и близких ему епископов в совершенно исключительное положение, по сравнению с другими. Митрополит Сергий получил право свободно жить в Москве, каковым правом он не пользовался даже до ареста. Когда же стали известны имена епископов, призванных им в Синод, то в капитуляции митрополита Сергия перед советской властью не осталось больше никаких сомнений. В Синод вошли: архиепископ Сильвестр (Братановский) - бывший обновленец, архиепископ Алексий (Симанский) - бывший обновленец, назначенный на Петроградскую кафедру от Живой Церкви после казни митрополита Вениамина (Казанского), архиепископ Филипп (Гумилевский) - бывший беглопоповец, т.е. переходивший из Православной Церкви в секту беглопоповцев, митрополит Серафим (Александров), Тверской, человек, о связях которого с ГПУ, знала вся Россия и которому никто не верил. Вслед за этим составом Синода начались такого же характера и новые епископские хиротонии и назначения: Сергий (Зенкевич), Владимир (Горьковский) и другие бывшие обновленческие протоиереи были рукоположены во епископы; епископы Артемий (Ильинский), Назарий (Андреев), Мелхиседек (Паевский), Матфей (Храмцев) и другие, тоже бывшие обновленцы и жившие на покое, были назначены на епископские кафедры. С другой стороны, начались увольнения, на покой ссыльных епископов. И наконец, в июне 1927 года, вышла знаменитая Декларация митрополита Сергия о лояльности по отношению к большевикам. Митрополит Сергий капитулировал перед ГПУ, принял все условия легализации и ныне последовательно проводит их в жизнь: так думали и думают в России. Немного раньше издания Декларации митрополита Сергия митрополит Петр был снова арестован и содержался теперь в Тобольской тюрьме. Одновременно митрополит Кирилл (Смирнов) был отправлен в ссылку в Туруханск. В атмосфере всё растущего недоверия к митрополиту Сергию церковное сознание искало авторитета, на который могло бы опереться в своём суждении о происходившем, но наибольшие авторитеты - митрополиты Петр и Кирилл были вне сферы досягаемости, остальные же епископы предпочитали молчать и ожидать дальнейшего.