 |
| Игум. Павел (Горшков) |
В миру Горшков Петр Михайлович, родился 20 августа 1867 г. в селе Дединово Зарайского уезда Рязанской губернии [1].
С семнадцатилетнего возраста отдал себя служению Церкви, постриг принял в 1888 г. в Сергиевой Пустыни под С.-Петербургом, где подвизался в течение 30 последующих лет. Там же отец Павел начал свое иноческое послушание, на которое его благословил св. Иоанн Кронштадтский, - молитвой, проповедью, ежедневными трудами утверждение в народе трезвого образа жизни.
Был организатором "Первой российской Сергиевой школы трезвости", которая размещалась в двух им построенных зданиях.
В 1910-х гг. о. Павлу нередко приходилось совершать богослужения помимо монастырских храмов пустыни в Стрельне, в Успенской кладбищенской церкви и в храме Константиновского дворца, владелец которого великий князь Дмитрий Константинович также был одним из попечителей школы и училища о. Павла, неоднократно бывал в пустыни.
Все последующие месяцы отец Павел служит при военном госпитале, помогая раненым и больным тифом не только молитвами и пастырским словом, но и служением в качестве санитара. Летом 1920 г., уже после расформирования Белой армии, он прибыл вместе с госпиталем в Печоры, а с осени этого же года стал насельником Псково-Печерской обители. С братией монастыря и его наместником, молодым иеромонахом Иоанном (Булиным) у отца Павла отношения складывались непростые - несмотря на внешне мягкий, спокойный характер, человеком он был принципиальным, и далеко не все порядки в обители ему были по душе. Через несколько месяцев ему пришлось уйти из монастыря [2].
В книге псковского исследователя Г.В. Петрова «Предания и были Псково-Печерского монастыря» о дальнейшей деятельности о. Павла сказано с явным пренебрежением: ««Инструктор трезвости». Так он себя называл» [3]. Но он им был на самом деле! В 1921 г. по предложению эстонского правительства отцу Павлу была предложена должность инструктора трезвости среди русского населения с неплохим по тем временам жалованием - 500 марок в месяц [4]. Правда, через год с небольшим эстонцы, недовольные агитацией о. Павла «в пользу монархии» и его молитвами о упокоении душ убиенных членов Царской Семьи, эту его должность финансировать прекратили, но в сознании русского населения Эстонии он многие годы так и оставался активным защитником трезвого образа жизни. Едва ли в те времена была хоть одна деревня в Причудье, Принаровье или в Печорском крае, где не было бы известно имя «трезвого батюшки».
Так, крупнейшая в Эстонии русская газета «Последние известия» в апреле 1922 г. опубликовала обширную статью, в которой отмечалось, что известный своими трудами по борьбе с алкоголизмом иеромонах о. Павел Горшков только в 1921 году объехал Печорскую и Изборскую волости, посетил 41 школу, где дал 23 урока, на которых присутствовало 1815 детей, и лекций для 2107 взрослых». Всего же в этом году он объездил свыше 100 деревень. В статье так же подчеркивалось, что «деятельность о Павла является новым опытом борьбы с пьянством в Эстонии» [5].
Немало было сделано иеромонахом Павлом для оказания помощи русским эмигрантам и беженцам, особенно в самое трудное для них время - начало 1920-х годов. Ревельская газета «Жизнь» 1 августа 1920 г. поместила на своих страницах заметку об открытии «стараниями о. Павла» русской столовой «За разумный досуг» [6].
Среди обществ трезвости, созданных им в республике, наибольшую известность приобрело общество «Разумный досуг» в Юрьеве (Тарту), получившее официальный статус Русского просветительного общества в 1923 г. Учредителями его были именитые профессора Тартуского университета И. Тютрюмов, В. Алексеев, приват-доцент С. Штейн (кстати, друг юности А. Ахматовой). В правление общества, деятельность которого вызвала большой интерес также и у эстонской интеллигенции, входили и псковичи: сын русского писателя Мельникова-Печерского, профессор права А.П. Мельников, один из создателей б. Кадетской партии во Пскове, а также бывший городской голова Пскова и министр Северо-Западного правительства Ф.Г. Эйшинский, руководство обществом было возложено на отца Павла.
Не прерывал своей общественной деятельности отец Павел и в 1930-е годы, будучи духовником в Пюхтицком женском монастыре (в 1924 году назначен экономом, а с 1926 году командирован служить духовником обители), служа в приходах в Тапа (с 1932) и Муствеэ (Черный посад, 1933-1937). Таллинская газета «Русский вестник» за 27 мая 1936 года отмечала его труды в Причудье, где, например, в деревнях Рая и Тихеда под Муствеэ отец Павел организовал общество трезвости среди деревенской молодежи. Он читал им лекции со «световыми картинками», обучал молодых людей славянской грамоте, духовному пению, литературе, организовал с ними хор.
В 1937 году отец Павел возвращается в Псково-Печерский монастырь, где занимает должность благочинного и помощника настоятеля, но трудов на мирском поприще не оставляет, живо интересуется памятниками старины. Как о незаурядной личности вспоминал о нем известный в Русском зарубежье историк, директор Кондаковского института в Праге, позднее ставший профессором Кембриджского университета П.Е. Андреев: «Отец Павел был интересной фигурой - интеллигент и в то же время убежденный монах. Он уговаривал меня пойти в монастырь» [7].
Будучи по натуре открытым и сострадательным к людям, о. Павел всемерно поддерживал Русское студенческое христианское движение, очень популярное в довоенной Эстонии и особенно в Печерском крае. В газете «Путь жизни», издаваемой Движением, на полосе, где регулярно помещались поздравления известных общественных, культурных и церковных деятелей по случаю православных праздников, часто встречается и имя о. Павла Горшкова. А в номере этой газеты за 21 марта 1940 года помещена публикация о том, что движенческая молодежь, желая познакомиться с богослужением Русской Православной Церкви, обратилась за помощью к иеромонаху Павлу, который «с любовью откликнулся» на просьбу молодежи. В течение года молодые люди собирались по воскресеньям в келье у о. Павла, тот «живо иллюстрировал свои беседы и объяснял примерами из житий святых, из пролога, из своей личной жизни».
С началом войны, осенью 1941 г. братия Псково-Печерского монастыря избрала о. Павла наместником. Престарелому игумену Парфению (Шаталину) было нелегко справляться по состоянию здоровья со своими хозяйственными обязанностями, чрезвычайно усложнившимися из-за установления в Печорах немецкого оккупационного режима. Поэтому в декабре 1941 года митрополит Литовский и Виленский Сергий (Воскресенский), Экзарх Московского Патриархата в Прибалтике издал указ, по которому игумена Парфения, возведенного в знак признания его заслуг перед обителью в сан архимандрита, сменил иеромонах Павел, возведенный Владыкой в сан игумена. Но, по сути, настоятельствовал он здесь уже в течение нескольких месяцев: начиная с июля 1941 года, на ряде сохранившихся документов сугубо благотворительного характера уже имеется подпись иеромонаха Павла.
Монастырь находился на оккупированной немцами территории но наместник сумел найти ту тонкую и умную линию в отношениях с оккупационными властями, которая позволила сохранить братию, обитель и все ценности. Игумен часто жаловался духовнику старцу схииеромонаху Симеону на тяжесть своего положения, но тот не благословил игумена отойти от дел, сказав: "И не помышляй. В монастыре нет сейчас никого, кто мог бы заменить тебя. Терпи!".
Ему удалось организовать помощь продуктами пленным красноармейцам лагерного пункта в Пскове, больным, инвалидам и престарелым в богадельне в Завеличье. Сохранились свидетельства о том, что под предлогом, что ему нужны рабочие в монастырь, игумен Павел освободил из немецкого лагеря более десятка военнопленных. Известно также, что помощница отца Павла - православная мирянка Эльза Грюнверк как-то привела к нему трех красноармейцев, бежавших из лагерного пункта № 134, и он некоторое время прятал их. Есть свидетельства, что в монастырских пещерах в войну укрывались совеские разведчики. Этот факт был также подтвержден бывшим разведчиком Новиковым во время посещения обители в 1984 г.
Тяжелым ударом для престарелого настоятеля был вывоз оккупантами из ризницы монастыря древних ценностей, якобы подальше от бомбежек, в другой православный монастырь под Ригой, на самом же деле в Германию. Воспрепятствовать этому о. Павел был бессилен. «Не нахожу себе места и покоя ни днем, ни ночью, - писал он главе печорской оккупационной администрации Беккингу. - Не хочу, чтобы после моей смерти монах-проводник по пещерам всем посетителям, показывая на мой гроб, говорил: «Здесь похоронен Павел Горшков, который отдал все сокровища монастыря, что хранила до него братия пятьсот лет» [8]. Почти так и случилось.
После освобождения Псковщины о. Павел был включен в комиссию по расследованию преступлений оккупантов в Псковщине. Но вскоре последовал неожиданный арест. Старца обвинили в "шпионаже" и сотрудничестве с оккупантами. В октябре 1944 году о. Павел был арестован.
Обвинение было построено только на самооговоре игумена Павла, измученного многочасовыми допросами, больного и немощного старого человека. Как показывает реабилитационное заключение, трибунал прошел без государственного обвинителя, защитника и свидетелей. Настоятель был приговорен к 15 годам заключения по статье 58, пункт 1а - за антисоветскую деятельность.
Скончался 6 июля 1950 года в 16 ч. 00 мин. в Сибирских лагерях (в Баинском отделении Сиблага МВД СССР - близ Тайшета), в лагерной больнице «по причине декомпенсионного кардиосклероза» [9] и был похоронен в безымянной общей могиле.
Ложь о сотрудничестве старца с оккупантами усердно распространялась советской властью вплоть до недавнего времени. Было время, когда в музее г. Печоры существовала целая экспозиция с материалами о якобы пособничестве игумена Павла немецким оккупантам в разграблении ими ценностей из монастырской ризницы. Без упоминания об этом не выходила ни одна из книг, посвященных истории знаменитой обители.
Его дело не подлежало пересмотру, но попытки реабилитации начал фронтовик, наместник монастыря архимандрит Алипий (Воронов), помогал делу возвращения честного имени игумену владыка Павел (Пономарёв), бывший наместником обители в 1988-1992 годах и другие.
В 1997 году в обитель пришла долгожданная весть о реабилитации старца.
Имея живой и общительный характер, он любил нести в народ евангельское слово, любил проповедь христианской нравственности. Был добрым, благожелательным человеком с очень широким кругозором и искренним интересом к культуре, истории, краеведению, литературе и поэзии [10].
Использованные материалы
- http://www.mitropolia-spb.ru/vedomosty/n26/19.shtml
- http://www.mitropolia-spb.ru/vedomosty/n26/19_1.shtml
- http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?3_3281
[1] по другим данным, о. Павел был уроженцем С.-Петербурга
[2] Дело Горшкова П.М и других…
[3] Петров Г.В.Предания и были Псково-Печерского монастыря. Псков. 2001.С.143.
[4] Дело Горшкова П.М. и других.
[5] Последние известия, 18 апреля 1922, №8.
[6] Последние известия, 29 января 1923, №27.
[7] Андреев Н.Е. То, что помню. Таллин, 1996. Т. 2. С. 68
[8] У «пещер Богом зданных», Псково-Печерские подвижники благочестия XX века. М; 1999. С.308.
[9] из справки информационного центра Кемеровского УВД от 9.02.1999 г.
[10] В пока ещё недостаточно изученных его дневниках, чудом сохранившихся в монастыре (это несколько тетрадей, датированных 1925-1943 годами, под архивными номерами 36-47), встречаются и его собственные лирико-поэтические опыты. Тонкая от природы, стремящаяся к творческому осмыслению жизни натура отца Павла видна и в имеющихся здесь же черновых набросках писем к родным.