Виктор Матвеевич Матвеев (1871 - 1937), странник, мученик
Память 18 декабря и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской
Родился 11 октября 1871 года в городе Боровичи Новгородской губернии в семье постоянного солдата.
В юности был парализован, исцелён праведным Иоанном Кронштадтским, который благословил его на странничество, заповедав ему питаться хлебом, сахаром и чаем.
В течение многих лет Виктор Матвеев странствовал по России, бывал в Сибири, на Украине – в Киеве и других местах. В 1906 году поселился в 30 км от города Верного (ныне г. Алматы республика Казахстан), на горе Мохнатая сопка, где построил небольшую келью и начал вести строгую подвижническую жизнь. Неподалеку на Мохнатой сопке находился женский скит.
По воспоминаниям А.С. Нагибиной:
"Построил себе келью на самой вершине Мохнатой сопки, но проведя там одну зиму, по причине глубокого снега на вершине горы, не имея возможности общения с другими подвижниками, спустился ниже на гору Горельник".
В 1923 году из Аксайского ущелья пришел на эту же гору иеромонах Пахомий (Русин).
По воспоминаниям А.С. Нагибиной:
"Там тоже поставил себе келью – маленькую рубленую избушку, в ней печка глиняная, кровать – три горбылины, устланные соломой, – да стол. Так и жил. "Семиречье, – говорил он, – лучше всех мест. И народ очень хороший в Семиречье, добрые и верующие люди... Виктор ходил к нам часто, и мы к нему часто ходили… И в город он приходил на каждый праздник и в каждый пост говеть и причащаться. Этот Виктор – на весь город был! Это чудной жизни старичок. Как увидят его: "Виктор идет к нам!" – и каждый старается дать ему кто сахара, кто сухарей, кто чая. Больше он не брал ничего и денег не принимал, не любил деньги… Спрячет все подаяние за пазуху своего зеленого брезентового плаща, кушаком подвяжется и уходит в горы.
Круглый год ходил он в брезентовом плаще, зимой и летом… Он был маленького роста, сухощав, быстр, но не резок в движениях, с негустой темно-русой бородкой и темными, прямыми и длинными волосами, лежащими на прямой пробор. Говорил он быстро, чуть надтреснутым голосом…
На Горельнике жил огромный медведь. Иногда он спускался с горы и садился неподалеку от Викторовой кельи. Но Виктора он никогда не трогал и, когда подвижник говорил ему: "Иди, мишка!" – медведь вставал и уходил".
О сокровенной жизни его внутреннего человека мы знали мало. Но не могли не чувствовать, что за внешним его чудачеством и юродством кроется самоотверженный подвиг, за неназойливым ворчанием – любовь к нам, как к детям немощным и неискусным, за видимой общительностью – вел икая тишина и тайна созерцания невидимого мира… Это было в конце 1920-х годов, летом. Мы с инокиней Мариамной ходили по горам. Пришли на Горельник в келью к Виктору. Неподалеку под горой была яма, в которой он молился. Был поздний вечер… Не помню зачем, я вышла из кельи и пошла в сторону ямы. И вдруг вижу – Виктор стоит на коленях в воздухе, примерно в метре от земли и еще в 1,5 м от дна ямы и молится с воздетыми к небу руками. Я была потрясена, мне стало страшно не потому, что он стоял на воздухе – я читала жития святых и знала о такой молитве – а потому, что своим приходом мы мешаем ему молиться, нарушаем его тишину. И тихо-тихо, чтобы веточка не хрустнула, я попятилась назад, а, зайдя за гору, побежала что есть сил к Мариамне, рассказала о том, что видела, и мы ушли, оставив его…".
Из воспоминаний Н.Г. Казулиной:
"В 1932 г. мать Рафаила возила меня в Алма-Ату... У отца Виктора был деревянный домик, сруб два метра на два. И что я запомнила: внутри домик был красный от клопов. Отец Виктор (вот старец был! на нем засаленная фетровая шляпа, одет в подрясничек, сверху плащ), завел нас в свою келью и сказал: "Ночуйте здесь и ни одного клопа не давите! Это тоже творение Божие!". В келье стоял керосин. Матушки натерли меня керосином (клопы керосина боятся), и я ночью все-таки спала, а они не спали. Отец Виктор ушел ночевать куда-то под елку. А утром пришел. Я слышу, он с кем-то разговаривает и думаю: "С кем он разговаривает?". А он приручил ворона, говорит ему: "Сейчас, сейчас тебе дам". А ворон ему отвечает с дерева: "Кар! Кар!". Я не знаю, был ли он монахом, но мы его называли "старец Виктор"…"
В конце 1920-х и начале 1930-х гг. в Алма-Ате происходили поголовные аресты духовенства, монашествующих и просто православного люда. В горах - облавы на пустынников... В горах монахи жить уже не могли. Те, кто не был арестован, спустились в город. О.Пахомий тоже покинул свою келью. Лишь Виктор оставался на Горельнике, но жил тихо, втайне от чужих. Он по-прежнему приходил к сестрам-монахиням в Никольскую церковь и в его поведении не было особых перемен... После ареста о.Александра Скальского и о.Стефана Пономарева 10 декабря 1931 года Виктор перестал бывать в Никольском храме. А.Нагибина с инокиней Мариамной заходили к нему на гору Горельник.
С начала 1930-х годов вплоть до своего ареста Виктор Матвеев жил в Аксайском ущелье.
2 сентября 1935 года Виктор Матвеев был арестован ночью, в горах. В одно время с ним в городе арестовали Александру Нагибину. Немного позже арестовали в городе отца Пахомия Русина и других монахов и монахинь. Виктор Матвеев проходил по групповому делу "Дело иеромонахов Макария (Ермоленко), Пахомия (Русина) и др. Казахстан, 1936г.".
Из обвинения:
"Задачи к/р группы монахов сводились к следующему: 1) Переход на нелегальную её деятельность. 2) Проведение к/р религиозной работы среди верующих с целью срыва мероприятий Советской власти в области колхозного строительства и агитации против сов. власти… Руководителем алма-атинской части группы церковников был Матвеев Виктор Матвеевич. Эта часть группы, обосновавшаяся в горах Аксая, развернула свою религиозную деятельность среди верующих Никольской церкви г. Алма-Аты. Пользуясь репутацией "прозорливого старца", Виктор привлекал к себе массу паломников-верующих, которые, несмотря на дальность расстояния (30 км.), систематически посещали тайные кельи монахов в мест. Аксай, приносили им продукты и участвовали в тайных богослужениях. Связь между "талгарской" и "аксайской" группами контрреволюционеров осуществлялась путем встречи руководителей Макария, Пахомия, Виктора, Антония в Алма-Ате на квартирах у монашек или в Никольской церкви. Пребывание участников группы в Алма-Ате тщательно конспирировалось… Кроме тайной деятельности, монахи вели систематическую а/с агитацию среди посещавших их верующих, распространяли провокационные слухи о войне, о скорой кончине мира, агитировали против колхозов… В июле 1935 г. в горах Аксая в келье монаха Виктора обсуждался вопрос о неизбежности войны и скором падении Советской власти…"
28 января 1936 года Особым совещанием при НКВД СССР приговорен к пяти годам ссылки. Из Алма-Атинской тюрьмы старец Виктор был направлен в Караганду, оттуда в 1936 году переведен в ИТЛ Кзыл-Орды, а в начале 1937 года направлен в ссылку в посёлок Орловка Чаяновского района Южно-Казахстанской области.
В декабре 1937 года был арестован вместе с жившими в ссылке священниками по обвинению: "…участник контрреволюционной организации церковников, систематическая к/р деятельность, широкая связь с духовенством и верующими в к/р целях, принимал меры для устройства келий в горах". Проходил по групповому делу о "контрреволюционной организации церковников Чаяновского района Южно-Казахстанской обл., 1937 г." вместе со священниками Иоанном Миронским и Владимиром Преображенским.
Из обвинительного заключения, вынесенного 30 декабря 1937 года:
"УГБ НКВД Чаяновского района вскрыта группа церковников, являющаяся филиалом вскрытой и ликвидированной к/р организации церковников Южно-Казахстанского ОблУНКВД. К/р организация церковников возглавлялась епископами Иосифом Петровых, Кириллом Смирновым и Евгением Кобрановым с основным центром руководства, находящимся в Южном Казахстане. Вскрытая к/р группа церковников в Чаяновском районе устроила два нелегальных молитвенных дома, проводила нелегальные отправления религиозных обрядов, распространяла религиозные стихи".
Виновным себя не признал.
30 декабря тройкой при УНКВД по Южно-Казахстанской обл. Виктор Матвеев был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.
Расстрелян 31 декабря 1937 года в полночь вместе со священниками Иоанном Миронским и Владимиром Преображенским.
По году репрессий был реабилитирован: за приговор 1936 года –
30 апреля 1989 года реабилитирован прокуратурой Казахской ССР по 1936 году репрессий. 31 мая 1989 года реабилитирован прокуратурой Чимкентской области по 1937 году репрессий.
11 августа 1993 года был канонизирован как местночтимый святой Алма-Атинской епархии. Причислен к лику новомучеников и исповедников Российских в августе 2000 года на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви.
Использованные материалы
- БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века"