 |
| Протоиерей Николай Кобранов. Москва, Бутырская тюрьма, 1936 год |
Память 18 декабря, в Соборе Московских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской
Родился 10 мая 1893 года в селе Благовещенье Дорогобужского уезда Смоленской губернии в семье диакона. Брат епископа Евгения (Кобранова).
В 1913 году окончил Смоленскую духовную семинарию и поступил на юридический факультет Варшавского университета, в котором проучился три года. Во время Первой мировой войны университет был переведен в Ростов-на-Дону. В 1922 году Николай Яковлевич перевелся в Московский университет.
В 1918 году оказался в Крыму, был сначала певчим в симферопольском соборе, а затем иподиаконом у Таврического архиерея.
В 1920 году был рукоположен во диакона к крестовой церкви в Симферополе, в том же году переведен к храму села Колги Мелитопольского уезда Запорожской губернии, в котором служил до 28 марта 1922 года. В 1921 году рукоположен во священника.
5 мая 1922 года арестован на Троицком патриаршем подворье в Москве в момент, когда пришел просить место священника в Новоспасском монастыре, в котором служил наместником его брат. Обвинен в "соучастии в антисоветской деятельности патриарха Тихона". Проходил по групповому делу "Дело Троицкого подворья. Москва, 1922 г.". 10 мая был освобожден.
В том же 1922 году в течение полугода служил в Новоспасском монастыре, а в 1923 году был направлен служить в храм в село Воскресенское Можайского уезда Московской губернии.
В 1925 году назначен настоятелем в храм Живоначальной Троицы в Кожевниках в Москве, был возведен в сан протоиерея. Отец Николай с женой, матушкой Людмилой, дочерью пяти лет и сыном восьми лет жили в этом же храме под колокольней.
Отец Николай часто служил и за всеми богослужениями проповедовал; он устраивал богословские беседы, приглашая на них известных и авторитетных профессоров. Беседы проводились в воскресенье вечером и стали подлинным духовным утешением для прихожан. В храм по просьбе отца Николая приносились из других храмов для сугубых молений чудотворные иконы Богоматери и святого мученика и чудотворца Трифона. Из числа прихожан было создано общество постоянных жертвователей на ремонт и благоукрашение храма: они жертвовали по двадцать рублей на содержание храма четыре раза в год, и им выдавался билет, в котором значилось, что они имеют нравственное право участвовать во всех церковных делах прихода, и напоминалось, что "храм существует только жертвами прихожан".
К престольным праздникам и к памятным дням отец Николай отправлял поздравительные открытки прихожанам, которые иногда сопровождал наиболее созвучными его сердцу стихами русских поэтов.
28 октября 1929 года священник был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. 2 ноября состоялся допрос. Отвечая на вопросы следователя, отец Николай сказал:
Сразу же после допроса следователь на основании сказанного только что священником заявил, что отец Николай
20 ноября 1929 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило заключить протоиерея Николая на три года в концлагерь, и он был отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения. По окончании заключения отец Николай был отправлен на три года в ссылку в Казахстан.
В 1935 году вернулся из ссылки и поселился в деревне Кукарино Можайского района. Бывая в Москве, отец Николай встречался с монахинями и игумениями, иногда совершал в квартире богослужения.
27 апреля 1936 года был арестован и заключен в 48-ю камеру Бутырской тюрьмы в Москве. В тот же день состоялся допрос.
Следствие продолжалось в течение месяца. На одном из допросов следователь спросил священника:
Во время допроса Байбус, желая уязвить священника, заявил, что даже жена священника считает его помешанным на религиозной почве и вскоре пришлет ему развод. "Но не беспокойтесь, святым вас не сделаем", – зло сказал он.
16 мая 1936 года отец Николай подал заявление прокурору по надзору за органами НКВД с объявлением, что он начинает бессрочную голодовку до освобождения. 20 мая следствие было закончено и следователь, вызвав отца Николая на допрос, спросил, желает ли он чем дополнить следствие, на что тот сказал, что не желает, и подал следователю заявление, в котором писал, что просит считать его голодовку не протестом против советской власти, а средством для обретения внутреннего равновесия в условиях крайнего насилия. Переносить тюрьмы и репрессии в обстановке крайней несправедливости он может, только прибегая к крайним средствам, могущим вернуть ему самообладание, каковым и является для него голодовка-пост. Он писал, что просит вести его дело без задержек, но не настаивать на отказе от голодовки. В тот же день администрация тюрьмы, пригласив известных профессоров, освидетельствовала священника на предмет его психического здоровья и дала заключение, что душевным заболеванием отец Николай не страдает, а в его поступках проявляется его личный характер и фанатичная вера. Начальник секретного политического отдела НКВД Тимофеев в свою очередь пообещал священнику, что лагерь ему заменят ссылкой.
21 мая 1936 года Особым Совещанием при НКВД священник был приговорен к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь.
29 июня 1936 года он был доставлен в Ухтпечлаг в город Чибью, а затем на лагпункт Шор. 1 декабря 1936 года отец Николай вновь объявил голодовку, требуя заменить лагерь тюремной одиночкой или ссылкой. 9 декабря начальник лагпунта отправил своему начальству сообщение, что священник,
17 декабря отец Николай был освидетельствован врачами, состояние его здоровья было найдено крайне тяжелым, и он был помещен в лазарет.
21 января 1937 года священник отправил заявление, адресованное через наркома НКВД Ежова начальнику секретного политического отдела НКВД Тимофееву. В нем он писал:
Заявление было "оставлено без удовлетворения", и 4 февраля 1937 года протоиерей Николай направил еще одно письмо на имя Ежова, прося заменить заключение в лагере на тюремную одиночку, но и оно осталось без последствий. Однако отец Николай продолжал требовать если и не освободить его, то по крайней мере поместить в тюремную одиночку, и прокурор под обещание снять голодовку заявил, что требование священника будет выполнено, и 15 июля 1937 года тот снял голодовку.
Состояние здоровья отца Николая было столь тяжелое после длительного голодания, что врачи оставили его в стационаре. С этого времени последовал целый ряд доносов в оперативную часть лагеря от начальника учетно-распределительной части Читадзе, бывшего члена партии, осужденного на десять лет заключения за воровство, которому сотрудник лагерной учетно-распределительной части, также из заключенных, сообщил, что он оказался в лазарете вместе со священником и тот лежал в лазарете как голодающий, а на самом деле не голодал (в это время тот действительно прекратил голодовку). Впоследствии он об отце Николае показал:
23 июля 1937 года начальник 3-й части 3-го отделения распорядился, чтобы отец Николай был переведен из лазарета на общие работы, о чем было уведомлено начальство лазарета 1-го промысла, в котором находился священник. Заведующий лазаретом ответил, что этого сделать нельзя, так как состояние здоровья Николая Кобранова после длительной голодовки очень тяжелое.
16 августа отец Николай был выписан из лазарета на общие работы, а 27‑го заключен под стражу в следственный изолятор и ему было предъявлено обвинение в проведении антисоветской агитации. Отец Николай заявил, что отказывается подписывать это постановление, а также и давать показания. Поскольку большую часть заключения отец Николай пробыл в лазарете, то с начальника лазарета была спрошена характеристика на священника; он написал, что священник "лазаретному режиму подчинялся. Религиозен. По мере возможности старался соблюдать религиозные обряды (посты, молитвы)".
Во множестве были доброшены свидетели, и одни лгали, находясь в том же положении заключенных, что и священник, надеясь ложью облегчить свою участь, а другие говорили правду. Допрошенная медсестра лазарета показала:
28 августа в три часа утра протоиерея Николая вызвали для медицинского осмотра лекпом и сотрудники следственного изолятора; священник заявил, что медицинское освидетельствование он производить не желает, так как голодает, и с представителями 3-го отдела и медицинскими работниками разговаривать не желает.
11 сентября 1937 следователь допросил священника.
От подписи под постановлением в предъявленном ему обвинении отец Николай отказался, и следователями был составлен акт, что
В этот же день следствие было закончено, и следователь спросил священника, желает ли тот ознакомиться с материалами следственного дела и что-либо добавить к следствию. Взяв ручку, тот написал: "С материалами следствия ознакомиться желания не имею. Все мое мировоззрение и отношение к Власти изложено начальнику секретного политического отдела Тимофееву и в заявлениях в органы Власти, и комментарии показателей отвожу, как излишне участвующих в ясной договоренности".
В тот же день дело было передано на решение тройки НКВД. 29 сентября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу.
Расстрелян 31 декабря 1937 года и погребен в безвестной могиле.
23 ноября 1989 года был реабилитирован по 1937 году репрессий.
Причислен к лику новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 1 октября 2004 года.
Использованные материалы
- Игумен Дамаскин (Орловский). «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 3» Тверь, 2005 год, стр. 267-281
- БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века"