Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15

БОРИС И ГЛЕБ

Статья из энциклопедии "Древо": drevo-info.ru

Святые Борис и Глеб. Икона XIV в.
Святые Борис и Глеб. Икона XIV в.
Борис и Глеб, в крещении Роман и Давид (+1015), святые благоверные князья-страстотерпцы; первые по времени канонизации русские святые.

Память 2 мая (перенесение мощей в 1072 и 1115 годах), 24 июля; 5 сентября - Глеб, в Соборах: Ростово-Ярославских, Рязанских, Тульских святых

Младшие сыновья святого равноапостольного киевского князя Владимира Святославича, погибшие в усобице после его смерти от руки старшего брата Святополка.

Основные источники

Сведения о Борисе и Глебе, а также о становлении их почитания помимо летописей (Повести временных лет, Новгородской первой летописи младшего извода) сохранились в посвященных святым ранних житийных произведениях — анонимном «Сказании, и страсти, и похвале святую мученику Бориса и Глеба» (нач.: «Род правых благословиться, рече пророк») (далее СС), в тесно связанном с ним «Сказании чудес святою страстотерпцу Христову Романа и Давида» (нач.: «Не възможеть человек глаголати и не насытиться око зьрети») (далее СЧ) и в «Чтении о житии и погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба», принадлежащем перу агиографа XI в. прп. Нестора Печерского (нач.: «Владыко Господи, Вседержителю, створивый небо и землю») (далее ЧН), а также в ранних богослужебных памятниках — проложном житии (нач.: «Мученик Борис бяше из млады въздрасти») и 3 паремийных чтениях (нач.: «Братия, в бедах пособиви бывайте»; «Слышав Ярослав, яко отьць ему умре», «Стенам твоим, Вышегороде»). Некоторые детали отразились и в древнейших церковных песнопениях Бориса и Глеба. Время возникновения перечисленных сочинений, их источники и сложные текстологические взаимоотношения являются предметом продолжающихся научных дискуссий.

Наиболее аргументированным на настоящий момент можно считать взгляд, что СС возникло не позднее 1072 г. (в нем не упоминается о происшедшем в том году торжественном перенесении мощей Бориса и Глеба), но вряд ли при Ярославе Мудром (ум. 1054), вероятнее всего в киевское княжение Изяслава Ярославича, при подготовке торжеств 1072 г. Изяслав был наречен в крещении в честь вмч. Димитрия Солунского — в СС Борис и Глеб, как заступники Русской земли, сравниваются со святым Димитрием Солунским, а Вышгород, где покоились мощи святых страстотерпцев,— со «вторым Селунем» [1]. Это помогает датировать и летописную повесть. Во-первых, бесспорно, что из 2 редакций, в которых она сохранилась — в ПВЛ и в НПЛ младшего извода, к СС ближе последняя, т. е. редакция, содержавшаяся в предшествовавшем ПВЛ т. н. Начальном своде 90-х гг. XI в. Во-вторых, несмотря на то что в науке не раз высказывалось мнение о зависимости летописной повести о событиях 1015–1019 гг. от значительно более пространного СС (митр. Макарий (Булгаков), Е. Е. Голубинский, Н. Н. Ильин, О. Кралик, А. Поппе), более обоснованным выглядит обратный тезис — что СС явилось расширенной житийной переработкой летописного рассказа (А. И. Соболевский, А. А. Шахматов, Н. И. Серебрянский, С. А. Бугославский, Л. Мюллер и др.). В летописи, в частности, более исправно переданы заимствования из славянского перевода греческой хроники Георгия Амартола (вернее, «Хронографа по великому изложению»). Тем самым первоначальную летописную повесть о Борисе и Глебе нужно отнести к киево-печерскому летописанию 60-х — начала 70-х гг. XI в. По-видимому, в повести отразились достаточно ранние устные предания, иначе трудно было бы объяснить мн. сообщаемые ею детали, напр. имена убийц Бориса (Путьша, Талец, Елович, Ляшко) и Глеба (Горясер, повар Торчин). В то же время едва ли подлежит сомнению, что в Вышгороде с началом чудотворений от мощей святых страстотерпцев уже при Ярославе Мудром стали вестись записи, которые отразились прежде всего в СЧ и ЧН. Высказывалась также гипотеза о существовании созданного будто бы уже в 30-х гг. XI в. житийного сочинения о Борисе и Глебе, может быть на греческом языке (Д. В. Айналов, Мюллер).

СЧ в рукописях (в т. ч. в древнейшем списке в составе Успенского сборника конца XII — нач. XIII в.) обычно составляет единый комплекс со СС, хотя встречается и отдельно от последнего. По распространенности СЧ сильно уступает СС (по данным Дж. Ревелли, 43 списка против 207), так что в большинстве случаев СС переписывалось отдельно от СЧ. Поэтому вопреки т. зр. Соболевского, Шахматова, Серебрянского, Н. Н. Воронина, Мюллера речь скорее всего идет о 2 самостоятельных произведениях, со временем объединенных в некоторой части рукописной традиции. СЧ в его окончательном виде сложилось в киевское княжение Владимира Всеволодовича Мономаха (1113–1125), не ранее 1115 г., ибо содержит рассказ о состоявшемся в том году перенесении мощей Бориса и Глеба, а также многочисленные похвалы в адрес Владимира. При всем том СЧ, как иногда считают, сложносоставно; его более раннюю часть Поппе датирует началом киевского княжения Святослава Ярославича (1073–1076), а С. А. Бугославский — ближе к кон. XI в. (после 1089). Т. зр. С. А. Бугославского, который выделяет в СЧ еще один, промежуточный хронологический слой, относящийся ко времени около 1108 г., представляется излишне усложненной. По мнению Поппе, первоначальная часть СЧ заканчивалась чудом 6-м («О слепьци»), но основательнее выглядит т. зр., согласно которой сочинение времени Святослава было короче и завершалось сообщением о перенесении мощей в 1072 г., а чудеса с 4-го («О хроме и неме») по 6-е были добавлены в ходе создания окончательной редакции при Владимире Мономахе, когда, как полагают, был использован текст ЧН (Мюллер, А. Н. Ужанков). Однако возможно и даже более вероятно, что и СЧ, и ЧН имели общий источник — упомянутые вышгородские записи о чудесах при мощах Бориса и Глеба. ЧН почти все исследователи вслед за Шахматовым относят к 80-м гг. XI в., видимо ближе к началу десятилетия. Датировка С. А. Бугославского, считавшего ЧН произведением нач. XII в., поддержки не нашла.

Жизнь и гибель Бориса и Глеба

Икона князей страстотерпцев Бориса и Глеба. Вторая половина XIV в.
Икона князей страстотерпцев Бориса и Глеба. Вторая половина XIV в.
Названные источники, а также некоторые иностранные (прежде всего нем. хроника нач. XI в. Титмара Мерзебургского), следующим образом описывают обстоятельства жизни и гибели младших Владимировичей. СС и летописная повесть (текстологически тесно связанные между собой) называют матерью Бориса и Глеба некую «болгарыню», хотя на основании косвенных данных неоднократно высказывалось предположение, что Борис и Глеб были сыновьями Владимира от брака с византийской царевной Анной (наиболее аргументированно эту гипотезу развивает Поппе). Судя по именам князей-страстотерпцев, сведения об их болгарском происхождении по матери заслуживают предпочтения: имя «Борис» — болгарского корня, братья Борис II и Роман занимали болгарский престол соответственно в 969–971 и 977–991 гг., имя Давид также известно в правившей династии Западноболгарского царства во 2-й пол. X в. Возможно, «болгарыня» принадлежала к болгарской царской фамилии и попала на Русь как пленница в 90-х гг. X в., когда русские войска в качестве союзников Византии участвовали в войне против болгар. Менее вероятной представляется т. зр., что дети от «болгарыни» родились до брака святого Владимира с Анной, заключенного в 988/89 г. (Мюллер), поскольку эта гипотеза противоречит единодушному свидетельству всех источников, что святые погибли юными.

Согласно СС и летописи, при жизни отца Борис занимал княжеский стол в Ростове, а Глеб — в Муроме. Иначе изложено дело в ЧН. Здесь местом княжения Бориса назван, по-видимому, Владимир-Волынский, где Борис обосновался после женитьбы, а Глеб представлен находившимся по малолетству при отце в Киеве. Сделать решительный выбор в пользу той или иной версии работавших примерно одновременно (в 70–80-х гг. XI в.) авторов затруднительно. «Владимер» во фразе прп. Нестора «Таче посла и потом отець на область Владимер» [2] вполне можно понять и как название города, и как уточнение к «отець». Однако 2-я трактовка плохо вписывается в логику рассуждений прп. Нестора, который именно в посажении Владимиром Бориса на стол усматривает первопричину гнева княжившего в Турове Святополка на своего младшего брата. Бориса, сидевший в далеком Ростове, не представлял бы никакой угрозы для туровского князя, тогда как вокняжение Бориса на Волыни могло повести к уменьшению удела Святополка (Волынь и Туров нередко представляли собой единый владельческий комплекс) и во всяком случае ставило под угрозу связи Святополка с польским князем Болеславом I, на дочери которого был женат Святополк. Так или иначе, прп. Нестору, писавшему в Киево-Печерском монастыре, не мог не быть знаком первоначальный вид созданной там же летописной повести (менее вероятно его знакомство со СС), и, следовательно, он имел особые причины на то, чтобы уклониться от изложенного в ней хода событий. ЧН и СС различаются и в других деталях: по рассказу ЧН, Глеб спасается от Святополка бегством, тогда как в СС и летописи он, подобно Борису, добровольно идет навстречу мученической кончине. Очевидно, в сер.— 2-й пол. XI в. существовали различные предания об обстоятельствах жизни и гибели Бориса и Глеба, хотя попытки обнаружить следы контаминации разноречивых элементов в самой «ростово-муромской» версии (Шахматов) нельзя признать вполне убедительными.

Заслуживает внимания сообщение ЧН об опасениях Святополка, что Владимир Святославич будто бы собирался оставить Киев не старшему из сыновей (к тому времени таковым был Святополк), а Борису, именно поэтому Владимир под конец жизни вывел Бориса из его княжения и держал при себе (последнее подтверждается также СС и летописью). Похоже, Владимир шел на коренную ломку традиционного порядка столонаследия, действительно видя в Борисе своего преемника в обход старших сыновей, возможно вследст. царского происхождения святых братьев, чем объясняется и характерная «царская» топика применительно к Борису в древнейшей службе («цесарьскыим веньцем от уности украшен, пребогатый Романе» и др.) и в ст. «О Борисе, как бе възъ-ръм», включенной в состав СС (Борис «млад... бе еще, светяся цесарьскы») [3]. Однако это намерение киевского князя натолкнулось в 10131014 гг. на активное противодействие его старших сыновей — Святополка Туровского и Ярослава, сидевшего в Новгороде, что дает основание относить обнародование планов Владимира относительно Бориса примерно к 1012/13 г.

После кончины кн. Владимира (15 июля 1015) киевский стол по праву старшинства занял Святополк, хотя и при не совсем ясных обстоятельствах (по наиболее надежным данным — хронике Титмара,— Владимир подверг Святополка заключению, в котором тот и пребывал до самой смерти крестителя Руси).

Эти события застали Бориса возвращающимся во главе отцовской дружины из похода на печенегов. Дружинники предложили князю поддержать его в борьбе за киевский стол, однако Борис отказался, не желая «възняти руки на брата своего стареишаго» [4]. После этого большая часть дружины покинула Бориса (Впрочем, есть указания и на то, что отношения Бориса с киевлянами не были безоблачными; так, в Тверском сборнике XVI в., сохранившем и другие, отсутствующие в ПВЛ детали междоусобия 1015–1019 гг., читаем, что, когда ладья с телом убитого Бориса причалила под Киевом, «киане же не приаша его, но отпнухуша прочь» [5]) Миролюбие Бориса не остановило Святополка, пославшего нескольких «вышегородских болярцев» (видимо, Вышгород и был местом заключения Святополка), на убийство младшего брата. Предупрежденный о приближении убийц, Борис в своем шатре «пел заутренюю», после молитвы лег на постель и затем был заколот. Вместе с Борисом было убито немало его дружинников, в т. ч. св. Георгий Угрин, прикрывший князя своим телом, но некоторым удалось спастись (в частности прп. Моисею Угрину, брату св. Георгия; см. также ст. Ефрем Новоторжский, прп.). Тело Бориса было доставлено в Вышгород (ок. 15 км к северу от Киева) и погребено у церкви святого Василия.

По данным собственно житийных источников, Борис и его дружинники были убиты в воскресенье 24 июля. Местом их гибели и СС, и летопись называют стан Бориса на реке Льте (Альте), близ Переяславля Русского. Полной уверенности в точности данных о месте и дне страстотерпческой кончины Бориса нет. В летописном рассказе дата отсутствует; кроме того, по преданию, отразившемуся в СС и летописи, как раз на Льте и именно на месте убиения Бориса состоялась в 1019 г. решающая битва Ярослава со Святополком. Это совпадение усугубляется тем, что битва произошла «в пяток», на который и приходилось 24 июля в 1019 г. Сказанное дает повод подозревать, что топографическое и хронологическое приурочение гибели Бориса к месту и времени сражения на Льте, возможно, имело место позже, при формировании житийного предания, которое подчеркивало роль Ярослава как мстителя за кровь братьев.

Вызванный обманом из Мурома, Глеб был убит 5 сентября (и этой даты нет в летописной повести) на пути в Киев близ устья реки Смядыни, у Смоленска. По ЧН, Глеб находился в Киеве, бежал на север (к Ярославу?) и был настигнут убийцами под Смоленском. Тело юного князя похоронили на месте гибели. После Бориса и Глеба был убит еще один Владимирович — Святослав, княживший в Древлянской земле (к северо-западу от Киева). Развязкой этой кровавой драмы неизбежно должно было стать столкновение Святополка с другим своим братом — новгородским кн. Ярославом. Их четырехлетняя протекавшая с переменным успехом борьба за киевский стол завершилась летом 1019 г. упомянутой битвой на Льте, в которой Ярослав одержал окончательную победу. Через некоторое время (по ЧН, через год после водворения Ярослава в Киеве, т. е. в 1017 или 1020) по приказу Ярослава тело Глеба было найдено и перезахоронено рядом с Борисом в Вышгороде. Приобретшая в последнее время известную популярность гипотеза, будто убийцей Бориса и Глеба был Ярослав [6], опирается гл. обр. на сканд. Сагу об Эймунде — источник поздний (кон. XIII в.), сбивчивый и скорее литературный, чем исторический, и не может быть признана серьезно обоснованной.

Канонизация Бориса и Глеба

События, связанные с зарождением почитания Бориса и Глеба, известны благодаря СЧ и ЧН, которые в этой части, видимо, восходят к общему источнику — вышгородским записям. Некоторое время могила Бориса и Глеба близ вышгородской церкви св. Василия находилась в забвении или небрежении, судя по тому, что 1-е знамение от мощей святых случилось, когда некоему «варягу», нечаянно наступившему на могилу, опалило ноги исшедшим из-под земли пламенем. «И отътоле начаша не смети близ приступати, нъ с страхом покланяахуся» [7]. Вскоре церковь св. Василия сгорела, но все иконы и богослужебную утварь удалось спасти, что было осознано как заступление святых страстотерпцев. О случившемся сообщили киевскому кн. Ярославу Мудрому и митр. Иоанну I, который в сопровождении «клироса и всего поповьства» отправился в Вышгород и в присутствии князя совершил всенощное бдение в часовне («клетце мале»), выстроенной над могилой Бориса и Глеба. После того как на месте сгоревшей церкви была выстроена новая, тела святых по повелению и при участии митрополита торжественно «изнесоша от земле». При этом раки были вскрыты, и засвидетельствованы нетленность мощей и исходившее от них благоухание, затем установили в новой церкви «над землею на деснеи стране». От святых мощей начали происходить чудесные исцеления, последовательность которых в СЧ и ЧН практически совпадает.

Чудеса 1-е («О хромем» — исцеление отрока вышгородского посадника Миронега) и 2-е («О слепьци») послужили для кн. Ярослава основанием выстроить по совету митр. Иоанна в Вышгороде большую пятиглавую деревянную церковь во имя Бориса и Глеба, освященную 24 июля, куда в тот же день были перенесены мощи св. князей. На этот день, к которому приурочивалось убиение Бориса, был установлен и ежегодный праздник святым. На 1-й же литургии в новой церкви на глазах князя и митрополита произошло 3-е чудо («О хромем»). В ЧН сообщается в этой связи об уставлении Ярославом для поддержания клира только что построенной церкви десятины от княжеских даней с Вышгорода. Далее и в СЧ, и в ЧН (которое содержит еще и рассказ о чуде избавления от оков узников «в некоем граде») за сообщением о кончине Ярослава Мудрого следует повествование о перенесении мощей Бориса и Глеба в 1072 г. в одноглавую церковь, построенную киевским кн. Изяславом Ярославичем ввиду ветхости храма Ярослава. Это перенесение, наиболее полное описание которого сохранилось в СЧ, было много торжественнее предыдущего: в нем участвовали князья (Изяслав, Святослав, Всеволод Ярославичи с сыновьями) и митрополит Георгий со своим клиром, ряд др. архиереев (Неофит Черниговский, Петр Переяславский, Никита Белгородский, Михаил Юрьевский), а также настоятели киевских монастырей, среди которых был и прп. Феодосий Печерский. Перенесение мощей состоялось 20 мая, в неделю 7-ю по Пасхе, когда был установлен еще один день поминовения Бориса и Глеба (указание на 2 мая в Лаврентьевской летописи и родственных ей сводах объясняется, повидимому, контаминацией с датой перенесения мощей в 1115).

Далее идут рассказы о новых чудесных исцелениях: «О хроме и неме» (чудо 4-е), «О жене сухоруце» (5-е) и «О слепьци» с участием вмч. Георгия (6-е), причем в последнем в уста св. Георгия вкладывается характеристика Бориса и Глеба как святых, которым «дана благодать от Бога в стране сей земля Русьске пращати и исцелити всяку страсть и недуг» [8]. На этом похвалой святым заканчивается ЧН, а в СЧ продолжается описание событий, связанных с почитанием Бориса и Глеба до 1115 г. включительно: неудачной попытки воздвигнуть каменную церковь в честь св. страстотерпцев (начатая при Святославе и завершенная при Всеволоде, она обрушилась сразу же после окончания работ), несостоявшегося аналогичного замысла киевского кн. Святополка Изяславича (1093–1113), окования позолоченным серебром деревянной раки Бориса стяжанием Владимира Мономаха (тогда князя переяславского) в 1102/3 г., восстановления рухнувшего каменного храма на средства черниговского кн. Олега Святославича в 1112 г. и, наконец, после смерти Святополка, торжественного перенесения мощей страстотерпцев в новую каменную церковь на Антипасху, 1115 г., 2 мая.

Перенесение мощей в большую пятиглавую церковь при Ярославе описано как церковное прославление новых мучеников (сообщение о написании иконы Бориса и Глеба есть только в ЧН), поэтому была бы важна его более или менее точная датировка, которая, однако, оказывается крайне затруднительной. Предположение Шахматова, поддержанное некоторыми исследователями, будто перенесение состоялось в 1020 или 1026 г., основано исключительно на допущении, что церемония должна была непременно приходиться на воскресный день, как то было в 1072 и 1115 гг. Но тому же условию удовлетворяют и 1037, и 1043, и 1048 гг. Да и вряд ли Ярослав, решив построить церковь в честь Бориса и Глеба, стал бы дожидаться года, когда 24 июля совпало бы с воскресеньем. Время святительства митр. Иоанна I, которого в науке почему-то принято считать предшественником упомянутого в летописи под 1039 г. митр. Феопемпта, ничто не мешает отнести и к 40-м гг. XI в., поэтому совершенно не обязательно датировать построение Ярославовой церкви 30-ми гг. этого столетия (Мюллер). Указание СЧ, что перенесение мощей Бориса и Глеба в построенную Изяславом Ярославичем в 1072 г. церковь имело место «минувшем (после чего? — А. В. Назаренко, Православная энциклопедия ) летом 20» [9], едва ли можно соотносить с моментом построения Ярославовой церкви, т. к. оно пришлось бы в таком случае на точно засвидетельствованное время святительства митр. Илариона (1051 — не позднее 1054), а не Иоанна. Очевидно, это указание имеет в виду кончину Ярослава, что больше оправдано и контекстом повествования. Если помимо сказанного принять во внимание молчание о Борисе и Глебе в «Похвале кн. Владимиру» митр. Илариона, датировка которой колеблется от 1037 до 1050 г., то наиболее вероятным временем перенесения мощей при Ярославе и учреждения праздника Бориса и Глеба 24 июля придется признать 2-ю пол. 40-х гг. XI в.

Эта датировка находит себе подтверждение в княжеском именослове. Самые ранние из многочисленных наречений княжичей именами новых святых в семействах как Ярославичей (Глеб, Давид, Роман Святославичи, Давид Игоревич, Борис Вячеславич), так и полоцкого кн. Всеслава Брячиславича (Глеб, Давид, Борис, Роман) определенно относятся еще ко времени жизни Ярослава Мудрого (Глеб Святославич родился не позднее 1050/51, Глеб и Давид, коль скоро именно они были старшими сыновьями Всеслава Полоцкого, не позднее 1053/54), тогда как родившиеся в 1036 г. и неск. ранее двое младших сыновей самого Ярослава были наречены Вячеславом и Игорем, что плохо согласуется с предположением о канонизации Бориса и Глеба при митр. Иоанне, если последний был предшественником Феопемпта. В то же время следует учесть, что сохранившиеся печати Давида Игоревича, родившегося в 50-х гг. XI в., несут на себе изображение не Глеба — Давида, а прор. Давида [10]. Это наводит на мысль, что названные наречения состоялись еще до внесения имен Бориса—Романа и Глеба—Давида в святцы, хотя и были следствием почитания князей-мучеников в рамках княжеского рода. В таком случае установление праздника 24 июля при Ярославе следовало бы расценивать как местную канонизацию внутри Киевской епархии (в которую входил Вышгород), а общерус. прославление отнести к 1072 г. Датировка общерусской канонизации 1088 г. [11] выглядит неоправданно поздней и основывается на весьма спорной предпосылке, будто ЧН стало первым житийным произведением о Борисе и Глебе, тогда как СС таковым быть якобы не могло (так думал и С. А. Бугославский); против говорит и упоминание Бориса и Глеба в перечне святых в берестяной грамоте № 906, которая стратиграфически приходится на 3-ю четв. XI в. [12].

Использованные материалы



[1]  Абрамович. Жития. С. 50

[2]  Абрамович. Жития. С. 6

[3]  Абрамович. Жития. С. 51, 136

[4]  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 132; Т. 2. Стб. 118; НПЛ. С. 170

[5]  ПСРЛ. Т. 15. Стб. 128.

[6]  Н. Н. Ильин, М. X. Алешковский, А. М. Членов, Поппе и др.

[7]  Абрамович. Жития. С. 53

[8]  Абрамович. Жития. С. 59–60

[9]  Абрамович. Жития. С. 55

[10]  Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси Х–XV вв. М., 1970. Т. 1. № 26–28; 1998. Т. 3 [в соавт. с П. Г. Гайдуковым]. С. 21–22, 115

[11]  А. Н. Ужанков

[12]  Янин В. Л., Зализняк А. А. Берестяные грамоты из раскопок 1999 г. // ВЯ. 2000. № 2. С. 6

Редакция текста от: 05.02.2016 07:52:32

"БОРИС И ГЛЕБ" еще можно поискать:

полнотекстовый поиск в Древе: Яндекс - Google
в других энциклопедиях: Яндекс - Википедия - Mail.ru -
в поисковых системах: Искомое.ru - Яндекс - Google