Иконогра́фия святы́х, изображения святых на могилах, церковных фресках, реликвариях, иконах и т.д.
Изображения святых в христианской традиции известны с достаточно раннего времени, они появляются одновременно с развитием почитания мучеников. Начальные моменты этой традиции связаны с надгробными изображениями, обычными для всего греко-римского мира в эпоху поздней античности (однако не характерными для традиции иудаистической). Основная идея этих изображений состоит в победе над смертью, спасении и вселении в Царство Небесное. Поэтому в древнейшей надгробной живописи постоянно встречаются изображения образцов спасения – таких как Даниила во рву со львами. Ноя в ковчеге и т.д., что соответствует перечислению этих прецедентов спасения в древних молитвах. В ряду этих изображений и появляются фигуры мучеников, устремляющихся к Христу, получающих от Него победный венец и т.п. Появляются и изображения мучеников, сопровождающих усопшего в Царство Небесное, изображения, иллюстрирующие значение святых как покровителей и заступников. Вообще в христианской надгробной иконографии полностью отсутствует мотив напоминания о смерти и, напротив, повсеместно представлен мотив победы над смертью и торжества вечной жизни. Эта традиция находит затем отражение в изображениях святых в их прославленном состоянии. В прямой или опосредствованной зависимости от надгробной живописи находятся и складывающиеся с IV-V вв. традиции фресковых изображений в мартириумах. Иконография мартириумов служит одним из основных источников и для иконографии других церковных сооружений (переход таких иконографических мотивов, как изображение мученичества, мучеников, устремляющихся к победному кресту, мучеников в молитвенной позе, ряд изображений теофании, определенные изображения Божией Матери), причем сама Церковь может осмысляться как мартириум Христа, образца всех мучеников.
С V в. широко распространяется обычай привозить с собой из паломничеств образки, в частности, образки тех святых, чьи мартириумы посещали паломники. Это в особенности характерно для почитания столпников и прежде всего св. Симеона Столпника, изображения которого распространялись указанным образом еще при его жизни. Подобные изображения рассматривались как чудотворные, как “благословение”, которое паломник получал от святого и уносил с собой в качестве святыни; чудотворные силы таких изображений объяснялись прямым физическим контактом между образом и святым или его мощами. Почитание подобных образов стоит в прямой связи с почитанием других предметов, приравненных к мощам, – ткани, облекающей тело святого, свечей и т.д. Этот обычай был одним из основных (хотя и не единственным) источников иконопочитания, активно утверждающегося в церковной жизни в VI-VII вв. Этот генезис обусловливает и определенную преемственность иконографических мотивов, связывающих иконографию мартириумов и иконографию икон. Вместе с тем поклонение иконам оказывается в определенной степени взаимодополнительным с почитанием мощей: утверждение иконопочитания в Восточной церкви приводит там к уменьшению значимости мощей (у иконы ищут заступничества, для чудотворных икон строятся храмы и т.д.), тогда как ограниченное распространение иконопочитания в Западной церкви сохраняет всю значимость именно за мощами.
Распространение практики иконопочитания приводит, с одной стороны, к реакции, выразившейся в иконоборческом движении, а с другой – к разработке богословия иконы. Иконоборцы первого периода (VIII в.) противополагали вещественные и тварные изображения невещественному и нетварному Божеству, и это связывало иконоборчество с тем направлением византийской мысли, в котором духовное и вещественное противопоставлялись как две взаимонепроницаемые сферы, между которыми не может быть никакой реальной общности. В этом контексте иконопочитание оказывалось поклонением “бесславному и мертвому веществу”, внесением материального в чистую духовность Бога. Единственным истинным образом Христа объявлялись Св. Дары, которые по установлению (θέσει) являются Телом Христовым, что и обосновывало протест против икон Христа. Протесты против икон святых соединялись с нападками на почитание святых вообще. В иконоборчестве второго периода (IX в.) развивается этическая теория образа, согласно которой образ святого дают его добродетели и рассказ о них, т.е. словесный портрет, не носящий печати “презренного вещества”. Отвергая упреки иконоборцев, иконопочитатели указывали прежде всего, что поклоняются не самим иконам, но – посредством икон – единому Богу. Обоснованием служили, в частности, известные слова св. Василия Великого о том, что “честь, воздаваемая образу, переходит на первообраз” (PG, 32, 149С), многократно цитируемые в сочинениях иконопочитателей. Иконопочитатели различали два вида поклонения: служебное, подобающее одному Богу, и неслужебное, воздаваемое святым, иконам и другим священным предметам (см. почитание святых). Этим доказывалась допустимость икон. Доказательство их необходимости требовало установления внутренней связи между образом и архетипом. Св. Иоанн Дамаскин видел эту связь в том, что благодатные энергии архетипа наполняют вещественный образ, и отсюда самое вещество образа, становясь обоженным, оказывается орудием спасения. Полемика велась прежде всего вокруг икон Христа, иконы же святых рассматривались как производное от икон Спасителя, поскольку благодатность икон святых образовалась в силу того, что святые были проникнуты теми же Божественными энергиями, которые сообщал Своим иконам Христос.
Разработка богословия иконы сказывается и на самой византийской (а позднее и славянской) иконографии. Святые на иконах предстают не в своем земном служении (как это обычно для западной иконографии), а в своей небесной славе, обоженные и предстоящие Богу в Царстве Небесном. В появляющихся несколько позднее иконах святых с клеймами, изображающими житие святого, клейма служат лишь дополнением к его основному образу, изображающему святого во славе. Вырабатываются определенные типы изображения святых, фиксируемые в так наз. иконописных подлинниках; основное значение при этом имеет не конкретное житие святого, но тот лик (разряд), к которому он принадлежит. В ходе этого же развития в Восточной церкви появляется иконостас как преграда, отделяющая святая святых (алтарь) от остального храма. При этом алтарь по преимуществу соотнесен с Царством Небесным как местом невидимым, неотмирным пространством, а лики иконостаса выступают как “видимые свидетели мира невидимого” (о. П. Флоренский), являющие верующим Славу Небесную.
См. также
Источники
- В.М.Живов, Святость. Краткий словарь агиографический терминов - http://www.wco.ru/biblio/books/zhivov1/Main.htm