КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ СОБОР 1156

Соборы 1156-1157 годов в Константинополе, против учащих, что Жертва была принесена и приносится только одному Отцу

На карте: Яндекс.Карта, Google-карта (нет точных координат)

Эти Соборы относятся к числу наиболее изученных Соборов эпохи династии Комнинов (XI-XII века). Рассматривавшийся на них богословский спор - одно из самых известных событий религиозной жизни в Византии XII века.

Византийский историк Иоанн Киннам уделяет основное внимание предыстории спора и причинам его возникновения [1]:

"Был один из левитов, которых мы называем диаконами, именем Василий. Будучи поставлен изъяснять народу божественные речения на богослужениях в разных местах, он имел обыкновение неявно и прикровенно поносить в своих проповедях других, кто хотя бы немного его обидел, и в их числе Михаила и Никифора по прозванию Василаки… Оба мужа тем временем тяжело это переживали и были возмущены тем, что, столь преуспев в делах мудрых, были осмеиваемы таким человеком, отчего все это причиняло невыносимые страдания как им самим, так и мн. другим. Поэтому, когда Василий однажды совершал обычное свое служение в храме апостола Иоанна Богослова за пределами города, пришли и они послушать, но слухом злонамеренным и исполненным неприязни. И когда, при разъяснении, думаю, какого-то евангельского зачала, тот сказал, что один и тот же Сын Божий оказывается и самой жертвой и с Отцом принимает приношение, они тут же ухватились за эти слова и, идя по пути оттуда, осмеивали их со всех сторон, понимая так, что Василий вводит тем самым две ипостаси, раз "принесен в жертву" - одно, а "принял приношение" - другое".

Далее Киннам, не упоминая о Соборах, кратко сообщает об исходе спора - спорный вопрос был решен лично имп. Мануилом I Комнином.

Никита Хониат, напротив, минует предысторию: "И вот когда возник спор о словах Писания, что воплощенный Бог приносит и одновременно приносится в жертву, и ученейшие мужи того времени разделились на две противоположные стороны, немалое время продолжались исследования, и с каждой стороны лились положения и их опровержения" [2]. Однако изложение Никиты Хониата содержит в себе элементы иронии (он описывает спор в той части своей "Истории", где высмеивает стремления имп. Мануила прослыть знаменитым богословом и защитником православной веры): например, он вводит карикатурный эпизод гадания по грому, прогремевшему при обсуждении спорного вопроса, намекая тем самым, что единственное, на что был способен император, это гадать по книгам. И если Киннам уделяет императору ведущую роль в урегулировании спора, то Хониат, напротив, отводит ему самое последнее место: "И когда было найдено правильное решение спорного вопроса и император присоединился к этому мнению, вроде как богоугодному и лучшему…" В другом произведении, "Догматическом всеоружии", Никита Хониат сообщает лишь самые основные факты, не говоря ни о Соборах, ни о роли императора [3].

Противоречивые и обрывочные сообщения историков побуждают обращаться для реконструкции картины спора к его непосредственным источникам. Из них известно лишь, что патриарх Константин IV Хлиарин был вынужден прибегнуть к созыву Собора, чтобы положить конец разделениям в среде столичного клира.

Собор 1156 года

Собор состоялся 26 января 1156 года под председательством патриарха, с участием патриарха Иерусалимского и более 20 архиереев. Согласно соборным деяниям, формальным поводом для его созыва было обращение новоназначенного митр. Киевского Константина I с просьбой о коллегиальном решении спорного вопроса до его отъезда в свою удаленную епархию. Митр. Константин представил Собору мнение по спорному вопросу, и было решено, что остальные участники Собора выскажут свои мнения. Митр. Константин произнес следующее исповедание:

"Животворная жертва и изначально, когда была совершена Христом Спасителем, и после, с тех самых пор даже до ныне, была принесена и приносится не одному лишь безначальному Отцу Единородного, но и Самому вочеловечившемуся Слову. И Дух Святой, разумеется, не лишен этой подобающей Богу чести. И одним словом, приношение Таин и было и бывает соприродному и совечному Божеству, познаваемому единым и пребывающему нераздельным в троичности Лиц, и совершается оно каждый раз всесовершающей Троицей" [4].

Мнение митр. Константина было единодушно одобрено всеми участниками Собора, причем в тексте симиомы (изготавливавшегося в патриаршей канцелярии сокращенного изложения заседания Собора и его решений) особенно отмечено выступление на Соборе Эфесского митр. Георгия Торника, горячо поддержавшего исповедание митр. Константина. В письмах тех лет митр. Георгий Торник без смущения говорит, что он "более всех других радел о правильном учении о Христе" [5].

Большинство участников Cобора выразили свое согласие с мнением митр. Константина, и внимание было обращено к тем, которые придерживались иного мнения. В симиоме говорится:

"После того боголюбезнейший протэкдик Михаил Фессалоникийский будучи спрошен, каково его мнение об этом, сказал, что хотя и сомневался в этом прежде, но отныне для себя решил ни в чем более не противиться такому, теперь уже соборному определению, а ему следовать" [6].

Далее полностью приводится текст мнения митр. Диррахийского Евстафия, поданного им в письменном виде и включенного в состав симиомы. Митрополит заявил о своих сомнениях в правильности мнения большинства, попросив подтвердить его на основании святоотеческих текстов.

В ответ на это выступление были зачитаны многочисленные цитаты, после чего Евстафий засвидетельствовал свое согласие с мнением большинства и произнес принятую Собором вероучительную формулу:

"Публично заявляю и исповедую свою несомненную веру в то, что не одному лишь Отцу, но и Сыну и Пресвятой Троице животворные Кровь и Тело Христа Спасителя были принесены как первоначально, во время Владычнего страдания, так и с тех пор ежедневно совершаемые во священных последованиях таинственные жертвы приносятся теми, кто совершает эти священнодействия, именно триипостасному Божеству" [7].

Завершается симиома следующими словами:

"И тогда все собравшиеся преосвященные архиереи… подвиглись ревностью по Богу, зачинателей этого неправославного учения, кто бы они ни были, если и впредь пребудут в своей ереси, предали анафеме, а обращающихся с покаянием постановили принимать не иначе как предписывают божественные и святые каноны и правила отцов" [8].

Как можно заключить из текста симиомы, на Соборе никто не был осужден, было признано еретическим представление о том, что жертва приносится одному Отцу, и под угрозой канонических наказаний запрещено дальше его распространять. Однако Собор не принес ожидаемого умиротворения, напротив, положение только усложнилось.

Оппозиция соборному решению

Некоторое время спустя в столице получил хождение анонимный текст, написанный в форме диалога, в котором противоречащим православной традиции, напротив, выставлялось недавнее соборное решение. Хотя в тексте не было никаких намеков на авторство, позже стало известно, что диалог написан диаконом Великой церкви Сотирихом Пантевгеном - человеком весьма влиятельным в среде константинопольского клира, избранным к тому времени на Антиохийскую кафедру и носившим титул "нареченного патриарха". Именно Сотирих возглавил оппозицию Собору: источники называют его "начальником ереси" [9]. Не менее значимую роль в оппозиции Собору играл и Никифор Василаки, также бывший диаконом церкви Св. Софии и дидаскалом апостольских писаний. В деяниях Собора 1157 года говорится, что Никифор и был зачинщиком всего спора; это косвенно подтверждает сообщение Киннама о начале спора, согласно которому именно Никифор Василаки первым обвинил диакона Василия в ереси.

Возникновение диалога поставило церковные власти перед сложной проблемой: часть клира, несмотря на угрозы канонических прещений, не только не приняла решений Собора 1156 года, но даже вступила в полемику с официальной позицией. К Сотириху была направлена делегация из Патриархии: архиереи пытались получить у него подтверждение того, что он действительно является автором скандального диалога. В ответ на это посещение Сотирих обратился с официальным письмом (т. н. "Апологией") к Константинопольскому патриарху и синоду, в котором открыто признал за собой авторство диалога, объяснив, что т. о. хотел изобличить неправильность принятого на Соборе 1156 года решения. Сотирих не преминул обратить внимание на то, что в данном случае он явился выразителем не столько своего личного мнения, сколько мнения некоего круга "своих друзей". Наконец, Сотирих обратился к синоду с требованием провести обсуждение и его текста, и спорного вопроса в присутствии императора. Последнее обращает на себя внимание: не император по собственной инициативе вмешивается в богословский спор, а сами спорящие стороны призывают императора выступить в роли третейского судьи.

Противники Собора явно считали его необъективным и не вполне легитимным ввиду отсутствия на нем императора. Партия Сотириха, в которую входили наиболее образованные и просвещенные люди того времени, вероятно пользовавшаяся покровительством императора, питала особые надежды на его вмешательство в сложившееся противостояние. Но не только противники Собора рассчитывали на поддержку василевса: Георгий Торник пишет в одном из писем, что и у него "одна только надежда - поддержка святого нашего императора" [10]. Император вскоре вмешался и, отложив на время сложные военные дела, повелел созвать новый Собор [11], который был назначен на воскресенье после праздника Вознесения, в день, когда Церковь отмечает память отцов I Вселенского Собора (этим объясняются нередкие ссылки на этот Собор в тексте деяний).

Готовясь к Собору, противники Сотириха попытались обвинить его в ереси и в нарушении канонов. Первое оказалось делом несложным: удачный в лит. плане диалог Сотириха был слишком уязвим с богословской т. зр. (по словам Киннама, Сотирих написал "весьма хорошее произведение, каковое имело в своей диалогической форме необычайное сходство с Платоном, но вот в этом-то своем произведении он нагромоздил множество нелепостей…"). В полемику с Сотирихом вступил еп. Николай Мефонский, написавший два сочинения: "Опровержение (᾿Αντίρρησις) на то, что написал Сотирих, избранный патриарх Антиохийский" и "Дополнения (Τὰ λείποντα) о божественном священнодействии и о том, в каком смысле о Христе говорится, что Он «приносящий, приносимый, приемлющий и раздаваемый»", в которых демонстрировал несостоятельность попыток Сотириха доказать, что жертва приносится одному Отцу.

Собор 1157 года

Собор начал работу 12 мая 1157 года под председательством имп. Мануила и при участии множества архиереев, высокопоставленных светских и церковных чинов. Вопреки ожиданию противников предыдущего Собора новый Собор лишь подтвердил прежнее решение и вновь осудил отстаиваемое ими мнение. Соборные деяния сообщают детали полемики, возникшей на Соборе: Никифор и Сотирих пытались горячо отстаивать свою точку зрения. При этом все внимание обращено к Сотириху, о Никифоре деяния упоминают лишь однажды - отмечено, что он дерзновенно выступил против соборного решения, заявив, что "абсолютно отказывается его принимать".

Согласно деяниям, в дискуссию с Сотирихом вступил сам председательствовавший на Соборе император, который смог убедить Сотириха "переменить свое мнение". Сотирих публично выразил согласие с соборным решением и произнес анафему тем, которые мыслят иначе, и всему, что написано против соборного учения. В частности, он заявил: "Я согласен со святым и священным Собором в том, что Жертва, и теперь приносимая, и тогда принесенная, была и тогда принесена, и теперь снова приносится Святой Троице единородным и воплотившимся Словом, как одна и та же" [12].

После чего перед участниками Собора встал вопрос о том, как надлежит поступить с Сотирихом. Император предоставил архиереям самим решить этот вопрос, но указал при этом, что решение должно быть вынесено "по всей строгости канонов". На общее обсуждение был предложен вопрос о том, надлежит ли сохранить за Сотирихом священный сан и может ли он после этого быть возведен в архиерейское достоинство. Деяния содержат тексты выступлений архиереев, которые свидетельствуют, что к тому времени Сотирих уже второй год открыто и дерзновенно выступал против соборного учения, что это не первый раз, когда он восставал против православия, а также что ему было уже больше 60 лет и прежде он зарекомендовал себя мудрыми сочинениями.

По итогам обсуждения архиереи вынесли следующий вердикт:

"Сойдясь в едином решении при высказывании своих о нем суждений, объявляем его недостойным всякого священства, не только по причине того, что сегодня было им сказано с большой решимостью, но и в не меньшей мере из-за того, что, с тех пор как повсюду стало разноситься это нечестивое учение, он написал еще и сочинение в поддержку этой новоявленной ереси, притом не только письменно оказался предстателем такового нечестия, но и устно, беседуя не раз как с другими многими, так даже и с некоторыми из нас, явно утверждал столь великое нечестие и соблазнял христианские души" [13].

Архиереи не посчитали смягчающим обстоятельством признание Сотирихом на Соборе своей неправоты, сочтя его запоздалым и вынужденным. Тем не менее семь епископов воздержались от суждения и попросили дать им время подумать над окончательным решением. На этом заседание Собора было закрыто, и назначено дополнительное заседание на следующий день - понедельник, 13 мая.

На это заседание Сотирих не явился. К нему в патриаршую резиденцию была направлена делегация из членов Собора с требованием немедленно прибыть на заседание для присутствия при оглашении приговора. Но Сотирих, сказавшись больным, просил продолжить работу Собора в его отсутствие. Тогда было оглашено определение об извержении Сотириха из сана. После чего было запрошено мнение семи до сих пор не высказавшихся архиереев, на что они ответили полным согласием с общим решением. Тем самым Сотирих был лишен диаконского сана, и его избрание на патриаршую кафедру было аннулировано. О дальнейшей его судьбе ничего не известно.

Наиболее сложным с исторической точки зрения является вопрос о том, был ли еще кто-либо осужден вместе с Сотирихом. Из писем Никифора Василаки, написанных после Собора, известно, что он был отправлен в ссылку [14]. Естественно полагать, что его ссылка была вызвана смелым выступлением на Соборе в поддержку еретического мнения. Однако деяния не содержат никаких упоминаний о канонических прещениях в отношении других лиц, кроме Сотириха. Вместе с тем сохранился документ, составленный уже после Собора 1157 года и подписанный протэкдиком Михаилом, в котором он подтверждает свое согласие с решением Собора. Почему и в какой ситуации от него потребовали подобных заверений, также неизвестно.

Итоги Собора

В ходе работы Собора были сформулированы анафематизмы для внесения в Синодик Недели Торжества Православия [15] и добавление в текст архиерейского обещания при поставлении [16].

Вскоре по завершении Собора Константинопольский патриарх Константин Хлиарин скончался, не успев подписать соборный томос. После избрания нового патриарха, Луки Хрисоверга, архиереи вновь собрались для подписания томоса. При этом под определением подписывались и те архиереи, которые не принимали участия в Соборе 1157 года, но оказались в то время в К-поле, по всей видимости, для избрания патриарха. В неизданном «Слове к патриарху Луке» Григория Антиоха (ms. Scorial. Y-II-10. Fol. 502, XIV в.), произнесенном приблизительно в 1159 г. (Kazhdan A., Franklin S. Studies on Byzantine Literature of the 11th and 12th Centuries. Camb.; P., 1984. P. 198), говорится, что смиренному и кроткому патриарху понадобилось приложить множество усилий, чтобы «воссоединить противоборствующие, разрозненные и разделенные члены тела церковного».

Второй Собор все же положил конец этому спору. Спустя несколько лет, в 1159/1160 году, еп. Николай Мефонский в "Слове к императору Мануилу" одновременно превозносил его победу и над еретиками, и над врагами империи, считая, по обычаю, последнее божественным воздаянием за первое [17].

Спустя 50 лет к анафематизмам Синодика, отражающим решения Собора, обращался еще один Константинопольский Собор, состоявшийся предположительно в марте 1200 года. До сих пор не изданная симиома этого Собора, составленная хартофилаксом Михаилом Авторианом [18], сохранилась в рукописи XIV века [19], где она следует сразу за томосом Собора 1157 года. В тексте симиомы говорится, что при слушании спорного вопроса Собор решил устраниться от дальнейшего обсуждения и довольствоваться теми "главами", которые ежегодно читаются в храмах. Далее приводятся тексты двух из четырех анафематизмов против мнений Сотириха из Синодика.

В научной литературе получило распространение мнение об "искусственности" споров 1156-1157 годов и о том, что в соборных решениях были зафиксированы очевидные, почти тривиальные богословские положения. Напр., А. Эрхард писал, что спор "разбирался с пышностью Соборов, вовсе не соответствовавшей их предмету" [20]. Также и Б. Нойнхойзер полагал, что "эти Соборы не имеют особого значения" [21]. Иного мнения придерживался, напр., архиеп. Василий (Кривошеин) [22].

Споры 1156-1157 годов имеют связь с общим богословским контекстом эпохи и с предшествующими богословскими спорами, напр. с делом митр. Евстратия Никейского, которое рассматривал Константинопольский Собор 1117. Как указывал Гуйар, вызвавшее спор место из проповеди диакона Василия могло потому стать причиной столь резкой реакции современников, что напоминало осужденные ранее взгляды Евстратия Никейского [23].

Литература

Судницын Д. М. Царствование визант. имп. Мануила I (Комнина) в церковно-ист. отношении: Опыт церк.-ист. исслед. 1896 // РГБ ОР. Ф. 172. К. 408. Ед. хр. 6.
Spicilegium Romanum / Ed. A. Mai. R., 1840. T. 10. P. 1-93 (= PG. 140. Col. 137-202);
Πατμιακὴ βιβλιοθήκη ἤτοι ἀναγραφὴ τῶν ἐν τῇ βιβλιοθήκῇ τῆς κατὰ τὴν νήσον Πάτμον... / Ed. ᾿Ι. Σακκελίων. ᾿Αθῆναι, 1890. Σ. 316-330;
Νικολάου ἐπισκόπου Μεθώνης Λόγοι δύο... / Ed. ἀρχιμ. ᾿Ανδρονίκου Δημητρακοπούλου. Λειψία, 1865;
᾿Εκκλησιαστικη βιβλιοθήκη... / Ed. ἀρχιμ. ᾿Ανδρονίκος Κ. Δημητρακόπουλος. Λειψία, 1866. Τ. 1.
Babić G. Les discussions christologiques et le dècor des églises byzantines au XIIe siècle // Frühmittelalterliche Studien. B., 1968. Bd. 2. S. 368-386;
Ермилов П. В., диак. История константинопольских соборов 1156-1157 гг. в изложении Д. М. Судницына // Вестн. ПСТГУ. Сер. 1: Богословие и философия. 2010. № 3(31). С. 97-121;
он же. История Константинопольских соборов 1156-1157 гг.: (Проблемы ист. реконструкции и критики источников): Дис. М., 2012 [совр. изд. источников, историография и библиогр.].

Использованные материалы

Диак. Павел Ермилов. "Константинопольские Соборы. Собор 1156-1157 гг." // Православная энциклопедия, т. 37, с. 299-343

http://www.pravenc.ru/text/2057126.html#part_47

[1] Cinnam. Hist. 1836. P. 176-178

[2] Nicet. Chon. Hist. P. 210-211

[3] Spicilegium Romanum. 1844. P. 1-3

[4] Spicilegium Romanum. 1844. P. 19-20

[5] Georges et Dèmètrios Tornikès. Lettres et discours / Ed. J. Darrouzès. P., 1970. P. 176

[6] Spicilegium Romanum. 1844. P. 22

[7] Spicilegium Romanum. 1844. P. 24-25

[8] Spicilegium Romanum. 1844. P. 25

[9] Νικολάου ἐπισκόπου Μεθώνης Λόγοι δύο. 1865. Σ. 1

[10] Georges et Dèmètrios Tornikès. Lettres et discours. 1970. P. 176

[11] RegImp, N 1412

[12] Spicilegium Romanum. 1844. P. 76-77

[13] Spicilegium Romanum. 1844. P. 82-83

[14] Wirth P. Wohin ward Nikephoros Basilakes verbannt? // ByzF. 1966. Bd. 1. S. 389-392

[15] см.: Gouillard. Synodikon. P. 424-471

[16] см.: Неселовский А. З. Чины хиротесий и хиротоний: Опыт ист.-арх. исслед. Каменец-Подольск, 1906. Прил. 21

[17] Νικολάου ἐπισκόπου Μεθώνης Λόγοι δύο. 1865. Σ. 44-46

[18] RegPatr, N 1195

[19] Sinait. gr. 482 (1117. Fol. 350 v - 351)

[20] Krumbacher. Geschichte. 18972. S. 86

[21] Neunheuser B. Eucharistie in Mittelalter und Neuzeit. Freiburg, 1963. S. 8-9

[22] Василий (Кривошеин), архиеп. Символические тексты в Правосл. Церкви // БТ. 1968. Сб. 4. С. 13-14

[23] Gouillard. Synodikon. P. 208-209, n. 205