20.03.2020 Во втором по величине городе Индии бушуют погромы мусульманских общин, в которых с конца февраля погибло более 50 человек и многие пропали без вести, а власти либо бездействуют, либо способствуют расправам, сообщает theguardian
С тех пор как в конце февраля Дели разразился самый жестокий межрелигиозный конфликт за последние десятилетия, многие правозащитники возмущаются ролью городской полиции – она либо бездействует, либо способствует насилиям, свершаемым толпами индуистских фанатиков, вершащих расправы над мусульманами. Из 51 погибших, по официальной статистике, не меньше трех четвертей мусульман, и еще многие мусульмане считаются пропавшими без вести. «Во время беспорядков роль полиции выглядит все более предосудительной, – признает Дарапури (Darapuri), отставной сержант полиции из штата Уттар-Прадеш. – Она открыто поддерживает индуистские толпы, нападающие на мусульман, и откровенно игнорирует вызовы мусульман в охваченных погромами районах».
Полиция Дели находится под прямым контролем правящей националистической партии Бхаратия Джаната Парти (БДП). Ее возглавляет министр внутренних дел и президент БДП Амит Шах (Amit Shah), ярый индуистский националист, а цель БДП заключается в преобразовании Индии из светского государства в унитарную индуистскую нацию. В результате националистическая идеология БДП при правлении премьер-министра Нарендры Моди, известного исламофоба, прочно укоренилась в сознании полиции Дели, которая уже откровенно выступает на стороне индуистских радикалов. Она не реагирует на многочисленные жалобы и протесты, а ее глава Шах, выступая в парламенте, высоко оценил «похвальную» работу делийской полиции, подчеркнув, что «не следует усматривать религиозные мотивы в беспорядках».
Но сами погромщики свидетельствуют об обратном. Беспорядки были вызваны заявлением одного из лидеров БДП Капиля Мишры (Kapil Mishra), выступившего 23 февраля выступил с публичным ультиматумом. Если полиция не очистит улицы от протестующих против нового закона о гражданстве (дискриминационного для мусульман), заявлялось в ультиматуме, то индуистские националисты «выйдут на улицы и сделают это сами». Один из погромщиков, 17-летний Равиндер (Ravinder), сообщил, что он и другие молодые индусы восприняли слова Мишры как призыв к восстанию против мусульман и начали мобилизацию утром 24 февраля, не опасаясь противодействия властей. «Мы получили четкое указание, что можно поймать и убить любого мусульманина, – говорит Равиндер. – В моей группе было 15 парней. Старшие братья говорили, что полиция не будет нам мешать, и мы можем свободно бить противников [мусульман]».
Равиндер описал, как он сам и еще семь человек схватили мусульманского рикшу примерно 40 лет, забили до смерти дубинками и стальными прутьями и бросили в сточную канаву, а полиция молча за этим наблюдала и не вмешивалась. Более того, полицейские заботливо посоветовали им уничтожить камеры видеонаблюдения. «Некоторые полицейские стояли всего в нескольких метрах – говорит Равиндер – Они молчали и отворачивались. Мы видели, что они поддерживают нас».
Его рассказ подтверждает на условиях анонимности индуистский брахман из штата Бихар. Молодые индуистские погромщики, возглавляемые членами БДП в его районе, заявляли, по его словам, «наши братья в полиции с нами» и вооружались камнями, стальными прутьями, ножами, мачете, дубинами и ружьями, готовясь убивать мусульман. «Никто не скрывал оружие, – говорит брахман. – Один молодой человек с пистолетом кричал «Братья, мы выступаем за нацию. Наши лидеры [БДП] призвали нас к борьбе. Полиция на нашей стороне».
Хотя власти и отрицают причастность полиции к погромам и расправам, имеются видеозаписи и показания свидетелей о соучастии полиции в забрасывании мусульман камнями и уничтожении видеокамер. На одной из видеозаписей сотрудники полиции зверски избивают дубинками и ногами пятерых мусульман, а затем заставляют их, полуживых, петь государственный гимн. Затем их оттащили в полицейский участок, бросили на пол и сутки продержали без медицинской помощи. Один из них, 23-летний Мохаммад Файзан (Mohammad Faizan), на следующий день он скончался в больнице, а медики не выдают заключение о причине смерти его матери, 61-летней Кишматун (Kishmatoon). Она боится протестовать. «Они полицейские, а я бедная и бессильная, – говорит Кишматун. – Мне не добиться справедливости за убийство моего сына полицией ни в одном суде этой страны».
Известно, что в первые дни погромов в северо-восточном Дели, на телефоны полиции обрушились тысячи звонков, но в большинстве случаев наряды полиции не выезжали на вызовы. Полиция Дели утверждает, что у нее не хватило сотрудников, однако изданию Guardian известно, что звонки мусульман либо игнорировались, либо на них давали издевательские ответы. Так, 32-летняя Санджида (Sanjida), много раз звонила в полицию, когда толпа громила ее пекарню, ей отвечали: «Вы голосовали за Кейривала [мусульманина и противника БДП], так зовите его на помощь». Другие в ответ на звонки получали от полиции ответ: «Вы хотели свободы, так получите ее».
Большинство жертв беспорядков теперь считают, что соучастие полиции в насилии означает, что бесполезно добиваться правосудия. Пострадал даже 66-летний отставник Махмуд Хан (Mahmood Khan), всю жизнь работавший в полиции Дели. Толпы индуистов трижды громили и грабили его дом, но полиция ни разу не среагировала на его звонки. Его письмо старшему офицеру осталось без ответа, и полиция отказывается даже составить протокол о погроме и ограблении. «Они для вида будут изображать поиски виновных, но в итоге прикроют все дела, – с горечью говорит Хан. – Мы мусульмане. Для нас нет закона и справедливости».