 |
| Священник Сергей Бажанов. Москва. Таганская тюрьма. 1937 год |
Бажанов Сергей Петрович (
1883-
1937),
протоиерей,
священномученик.
Память 18 октября, в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской и в Соборе Бутовских новомучеников.
Родился 3 февраля 1883 года в селе Сандыри Коломенского уезда Московской губернии в семье псаломщика. Окончил три класса Московской духовной семинарии и был рукоположен в сан диакона к коломенскому Успенскому собору.
В 1918 году был рукоположен в сан священника к Троицкой церкви села Троицкие Озерки Коломенского уезда.
В 1923 году он был переведен в Иоанно-Предтеченскую церковь в селе Городищи того же уезда, а с 1930 года стал служить в Никольской церкви в селе Городна Луховицкого района.
В марте 1932 года начальник районного отдела ОГПУ допросил крестьянина из села Городня в надежде, что он даст показания против священника, но тот, ни словом не обмолвившись о священнике, сказал:
"Признаю, что 3 марта сего года моё выступление на общем собрании против ссыпа семян в общие амбары вызвало срыв собрания, хотя я не думал, что так случится, и не хотел этого. Также я допускал отдельные высказывания недовольства тем или иным мероприятием. Признаю свои ошибки и, как бывший рабочий, проработавший до 1917 года 30 лет на коломенском и других заводах, – обещаюсь больше никогда этих ошибок не допускать, а помогать советской власти проводить её мероприятия, и как я боролся с 1917 года за революцию, так буду бороться и теперь за укрепление власти советов".
Тогда же был допрошен сторож церкви, в которой служил отец Сергий, и он сказал:
"Признаю свою вину в том, что я во время проведения сельсоветом работы по засыпке в общие амбары семфонда, выступил на собрании 3 марта против этой засыпки... Я признаю, что дня за два до собрания на квартире у священника отца Сергия вечером собрались священник Сергий, Василий Ефимович Карпухин и его жена Марья, я – Михаил Хренкин. Мы разговаривали по поводу сбора семян и о колхозах. Отец Сергий говорил, что советская власть обдирает и душит крестьян, что семена засыпать в общественные амбары не нужно, таким способом советская власть хочет загнать крестьян в колхозы. Мы поддерживали священника, я и Карпухин тоже говорили, что нужно семян не давать. Священник Сергий – личность явно противосоветская, и всегда в разговоре с Карпухиным, у которого он живёт на квартире, а также и со мной, когда я прихожу к ним, выявляет своё недовольство тем, что на него наложили 500 рублей налога и 300 рублей самообложения, и по этому поводу он говорит, что советская власть душит не только попов, но и крестьян, облагая их непосильными налогами".
В тот же день был допрошен и отец Сергий. Отвечая на вопросы следователя, он сказал:
"За собой вины против советской власти никакой не знаю, антисоветской агитации не вёл, церковников антисоветски настроенных вокруг себя не группировал, никакой работы по разложению колхозов не вёл, внушением населению мысли – незасыпки семян в общественные амбары – не занимался. Я выражал недовольство лишь тем, что тяжело платить мне налоги".
Через два дня, 8 марта 1932 года, власти арестовали священника. Первое время он содержался под стражей в районном отделении НКВД, а с 24 марта – в тюрьме в городе Коломне.
18 марта следователь допросил Карпухина, хозяина дома, где жил священник, и тот сказал:
"Чистосердечно признаю свою вину в том, что в связи со сбором семенного фонда я действительно говорил, что у нас столько нет земли, сколько спустил сельсовет собрать семян в своих контрольных цифрах. Также подтверждаю показания Хренкина о том, что перед общим собранием по поводу ссыпки семян в общие амбары у меня в доме были гражданин Хренкин, священник Сергий Бажанов, я и моя жена Марья; разговаривали о ссыпке семян и о колхозах. Священник Бажанов говорил: "Налоги тяжёлые, не только попов, но и вас, крестьян, душат этими налогами". В отношении семян он говорил: "Семена ссыпать не стоит, и вы от ссыпки воздержитесь, семенами коммунисты хотят вас загнать в колхозы. Вы семян не ссыпайте и предупредите других". Хренкин, поддерживая священника, говорил, что "эти семена пахнут колхозами".
Кроме крестьян, которые не ходили в храм, были допрошены и верующие крестьяне. Старушка Анна Ивановна Журавлева, отвечая на вопросы следователя, сказала:
"Несколько дней тому назад, число и день не помню, гражданка нашей деревни Прасковья Демова, живущая напротив моего дома, увидев меня на крыльце, позвала к себе и сказала, что нашего батюшку забрали, пойдём к Медведевой и узнаем, за что его взяли. По пути следования к нам примкнуло ещё несколько женщин, и мы, пригласив Медведеву, церковную старосту, пошли в сельсовет узнать о причине ареста. В сельсовет мы пришли, но нам там ничего не сказали, и мы ушли по домам, погоревав о батюшке. Батюшку нам было жаль, потому что некому будет нас схоронить".
Вслед за этим была допрошена Мария Кузьминична Медведева, и она, отвечая на вопросы следователя, сказала:
"Я состою членом церковного совета со времени открытия церкви в селе Городня около двух лет тому назад. Со священником Бажановым жила всегда дружно. Недовольств с его стороны на советскую власть никогда не слышала. Обычно он всегда советовал нам власти подчиняться, заявлял, что в такое время живём и надо терпеть. Когда батюшку забрали, я его очень жалела, думая, что его арестовали понапрасну. Дня четыре или три тому назад ко мне в дом пришли Лукерья Кузьминична Зимина и Анна Журавлева и стали посылать меня в совет узнать, за что взяли нашего батюшку. Я идти одна отказалась, и мы все трое пошли в совет, а в пути к нам присоединилось ещё около семи женщин, и мы, придя в совет, хотели узнать причину его ареста, но нам этого не сказали, и мы разошлись по домам".
Старик-фельдшер, которого обвинили в близком знакомстве со священником, лаконично ответил следователю:
"Личного знакомства со священником Бажановым я никогда не имел. О его антисоветской агитации против засыпки семян ничего не знаю. Больше показать ничего не могу".
После допросов свидетелей вновь был допрошен отец Сергий, и он сказал:
"Виновным себя ни в чем не признаю, никакой антисоветской и антиколхозной агитацией не занимался... Когда я был на квартире у себя и разговаривал с квартирным хозяином, я действительно жаловался на большие налоги, наложенные на меня, но о налогах вообще, и о колхозах, и о жизни крестьян я не говорил, и никаких советов я никому не давал".
После всех этих допросов следователь составил обвинительное заключение, в котором писал, что священник будто бы "с 1930 года вёл систематическую агитацию, направленную на срыв проводимых партией и советской властью мероприятий в деревне; благодаря его внушению в селе Городня было сорвано создание семенного фонда к весенней посевной кампании 1932 года”.
3 июня 1932 года Тройка ОГПУ приговорила отца Сергия к трём годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен на строительство Беломорско-Балтийского канала в Медвежьегорск. Вернувшись из заключения, он снова стал служить в том же храме.
14 октября 1937 года был арестован и заключён в Таганскую тюрьму в Москве.
Следователь на допросе стал спрашивать об аресте священника в 1932 году.
– В 1932 году вы вели контрреволюционную агитацию против колхозного строительства? – спросил он. – Подтверждаете ли это?
– Этого я не подтверждаю, – ответил священник.
– В
1936 году среди колхозников вы вели контрреволюционную агитацию?
– Этого я не признаю.
– В мае
1937 года вы среди колхозников вели контрреволюционную агитацию на религиозные темы?
– Этого я не подтверждаю.
25 октября Тройка НКВД по Московской области по ст. 58-10 УК РСФСР приговорила его к расстрелу за "контрреволюционную агитацию".
Расстрелян 31 октября 1937 года на полигоне Бутово под Москвой, погребён в безвестной общей могиле.
30 июня 1989 года был реабилитирован Прокуратурой Московской области.
В августе 2000 года был причислен к лику святых Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.
Награды
Использованные материалы
- БД ПСТГУ "Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века"
- «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Сентябрь-Октябрь» Тверь, 2003 год, стр. 178-183.