Маровский Крестовоздвиженский мужской монастырь (Крестомаровская пустынь) (недейств.)
- Адрес: Нижегородская область, Спасский район, посёлок Красные Мары
- На карте: Яндекс.Карта, Google-карта (нет точных координат)
Об основании Маровского монастыря можно узнать из «Повести о создании Крестомаровской общежительной пустыни» [1].
Согласно «Повести ... », в 1632 году пришедший из Киева инок Матфей в вотчину стольника И. Ф. Леонтьева село Прудищи «ископал в горе малу пещеру» при местной церкви крестителя Христова Иоанна. И хотя он «книг был не учен», но зато отличался большой рассудительностью и сострадательностью. Крестьяне «за благокроткий нрав любили его и приносили пищу». Матфей же, едва у кого что взимая, жил, «пищу себе приобретая делом токарства». Видя достойный пример сей добродетели, к нему присоединился местный житель Иларион, после пострижения ставший Иларием. Избегая мирских соблазнов, они «отыдоша в безмолвную пустыню» - в лес в трёх верстах от села. Там у источника Булач соорудили шалаш из луба и стали в нём жить. Жители Прудищ, узнав об этом, перенесли к источнику келью, в которой иноки жили при пещере близ села, и сердечно умоляли их переселиться в неё.
Молва о двух сподвижниках быстро распространилась окрест, и вскоре к ним прибыл монах Желтоводской пустыни Маркел, родом из села Пояркова Нижегородского уезда, и стал «спасаться» в пещере, вырытой им на соседнем холме. Затем к первым маровским отшельникам присоединился ещё один пустынник из Желтоводских заволжских лесов Макарий (не Вороных), имевший сан священника. За это, а также за «тихость в благонравном рассуждении, знамения носимые иноческого подвига изнемождения тела» маровские пустынножители, посовещавшись между собой, нарекли его учителем и наставником по молитве, «помышляя церковь водрузить и монастырь».
Господь же, видя их молитвы и усердие, послал Матфею и Иларию сон, в котором два ангела возвестили им: «Се место Божию хотению изволишу быти церкви Воздвижения Честнаго Креста Господня и собора Архистратига Михаила». Вскоре из города Алатыря, где он был воеводой, в Прудищи вернулся вотчинник И. Ф. Леонтьев и по просьбе иноков пожертвовал под будущий монастырь участок земли, а также велел их «кормить из своего села».
Макарий же отправился в Москву к патриарху Иосифу, который «o церкви желания их исполняет, грамоту патриаршую ему вдал и на дело церкви серебра пять рублев денег». Выйдя из паттриарших покоев, у Фроловских (Спасских) ворот Кремля Макарий присел отдохнуть, думая о том, где бы раздобыть и иконы. И тут он встречает человека, разговорившись с которым, узнает, что тот подьячий и «изограф искусен». Иконописец поведал Макарию, что однажды в знак своего исцеления он написал образ Архангела Михаила и раздумывает, в какую бы церковь его пожертвовать. Затем подьячий пригласил Макария домой, угостил, одарил его и «оттпустил» с ним икону для первого маровского храма. К сожалению, имя этого изографа было забыто.
Вернувшись обратно, Макарий приступил к строительству церкви, которая была освящена в 1642 году в честь Архангела Михаила. Хранившаяся в ней икона, о которой сказано выше, прославилась как чудотворная, но, к сожалению, впоследствии во время пожара в церкви она сгорела. Вслед за первым храмом началось сооружение второго - в честь Воздвижения Честнаго Креста Господня, который стал соборным, то есть главным монастырским храмом. Возведение Крестовоздвиженского собора, видимо, продолжалось уже при Павле - первом маровском настоятеле, получившем сан игумена. В 1653 году, когда «на люди мор великий напал», за сострадание к болящим маровские иноки были награждены игуменом Павлом другими «каменными церквями и многими зданиями». Кроме Крестовоздвиженского собора это была Троицкая церковь, а также жилые и хозяйственные строения. Территория обители была обнесена каменной оградой. В возникшей пустыни был общежительный устав.
Киевлянин Матфей впоследствии удалился в пустынь у местечка Янково в 15 верстах от Желтоводского монастыря, где и умер. Макарий за свои труды был назначен архимандритом в Астрахань. Иларий скончался на Марах.
Первым игуменом монастыря (до 1672) был Павел (Маровский), будущий митрополит Рязанский.
Расцвет монастыря
Во второй половине XVII века Маровская обитель достигла своего расцвета. Примечательно, что её храмы были единственные каменные строениями на территории Нижегородского уезда к востоку от Лыскова и Макарьева. Общее число насельников при митрополите Павле достигало 80 человек. А всего в синодике было записано 455 усопших обитателей Маров.
Монастырь был не особо богат, но имел крепкое хозяйство: скотный двор, при прудах в Лепешкином овраге две мукомольные мельницы, сад, пчельник, рыбные ловли на реке Суре и на озерах в устье речки Курмышки. В заливных лугах вдоль Имзы, а также по склонам оврагов располагались сенокосные угодья. По более поздним данным начала 1720-х годов монахи накашивали здесь 50-60 копен сена. Сколько монастырь имел земли — неизвестно. Вотчин с крепостными крестьянами у Крестомаровской пустыни не было. Маровские монахи хранили традиции «нестяжания», следуя примеру основателя обители Матфея. Местные иноки сами обрабатывали землю, только жать нанимали крестьянок из Прудищ (за три алтына, или девять копеек за сотню снопов), сами же мололи хлеб. Помимо хозяйственной работы иноки Маровской обители большое внимание уделяли литературной деятельности, своему духовному совершенствованию. На Марах была собрана богатая библиотека. К сожалению, из её коллекции до нас дошли лишь отдельные книжные экземпляры, которые хранятся в библиотеках Москвы.
Маровская пуcтынь стояла на оживлённой Большой Курмышской дороге. Хорошего географического положения, а также большое стечение народа во время главного местного храмового праздника Воздвижения Креста Господня, создало благоприятные условия для появления у стен обители ежегодного торга.
Упадок
В царствование Петра I монастырское хозяйство пришло в упадок. С 1705 года все монастырские мельницы, рыбные ловли и постоялые дворы были обложены пошлиной. Сократилось и число вкладов жертвователей. Уменьшилась площадь монастырской запашки — к 1720 году она составляла всего 9 десятин. Число братии сократилось к концу правления Петра I сократилось до 26 человек, но и их нелегко было обеспечить пропитанием. В 1717 году монастырь ограбили крестьяне из Толбы и Погореловского Майдана (Сергачская волость). По челобитью иг. Варсонофия началось следствие. Крестьяне признали, что они вынесли из монастыря 464 рубля 31 алтын и 1,5 деньги. Вскоре 200 рублей они возвратили. 64 рубля 31 алтын и 1,5 деньги грабителям простили, а дело о возврате 200 рублей растянулось до 1724 года.
Согласно указу 1721 года о приписке «недостаточных» монастырей, Крестомаровская пустынь была приписана к Оранскому монастырю, хотя монахов в последней было даже меньше — всего 20 человек. Из-за бедности оранские старцы не спешили принять к себе маровских иноков. Три года спустя нижегородский епископ Питирим приказал оранскому архимандриту Исаие ехать на Мары, принять там от игумена Стефана имущество и перевести всю братию в Оранки. Но туда с берегов Имзы перебралось только 9 иноков.
Несмотря на трудности, духовная жизнь на Марах продолжалась. К середине XVIII века здесь оставалось не более 10 монахов, вместе с игуменом Викентием - уроженцем села Низовка. Из них всех дольше на Марах жил казначей Михаил, принявший постриг в пустыни в 1728 году. Остальные были вновь прибывшими, не ранее 1742 года. Вековые монастырские храмы обветшали, но подновлять их было не на что. Михаило-Архангельская церковь сильно выгорела в результате пожара и для проведения богослужений больше не использовалась. В летнее время служба велась в холодном Крестовоздвиженском соборе, а зимой — в тёплой Успенской церкви.
В 1758 году доход монастыря составил 115 рублей 86 и 1/4 копейки. Из них 60 рублей уплатили крестьяне — арендаторы рыбных ловель. Для пополнения казны обители игумен вынужден был продать 11 коров из монастырского стада за 21 рубль. Еще часть прибыли была получена от торговли восковыми свечами, рожью, коровьим маслом, мёдом и шкурами павших телят. Но за 1764 год, по отчету игумена Феодосия, доход еле-еле достиг 60 рублей 67 копеек, из которых 50 рублей составила арендная плата за ловли. Кроме того, маровские монахи, распродав скот и не имея сил лично обрабатывать землю, сдали её в аренду крестьянам Прудищ, за что получили с них ещё 6 рублей. А в Нижнем Новгороде за 2 рубля был продан мёдный котел.
Упразднение монастыря
При секуляризационной реформе в том же 1764 году Крестомаровская пустынь, по-прежнему приписанная к Оранскому монастырю, подлежала закрытию, а её строения должны были стать собственностью казны. Упомянутый выше игумен Феодосий официально перестал быть таковым. И финансовый отчет за 1764) год он составлял уже как «бывший игумен». Хотя, возможно, некоторые местные иноки остались жить на Марах. Так что пустынь могла существовать фактически ещё некоторое время. В описи упразднённых монастырей Нижегородской епархии за 1764 год она не числится. И только в описи за 1780 год о пустыни сказано, что она «совсем упразднена». К этому времени здесь сохранилась только каменная соборная Крестовоздвиженская церковь, но и она «почти вся развалилась, при ней колокольня каменная, прочего никакого строения не имеется; строение оное казенное». С ликвидацией монастыря на Марах у его стен перестала собираться и ярмарка. Она была перенесена в Чернуху под тем же именем.
Народная же молва донесла до нас и свою «повесть» о последних днях Крестомаровской общежительной пустыни ... «Конец истории Маровской обители трагический, — писал в 1880-х годах автор очерка «Старые Мары» М. А. Александров. — О нём довольно подробно рассказывают местные старожилы, ссылаясь на рассказы своих прабабушек и прадедушек». По местным преданиям, близ Маров, по оврагам и лесам, издавна находили себе приют разбойничьи ватаги, промышлявшие гpабежами. В последнее время существования Маровского монастыря особой славой пользовался уроженец Саблукова разбойник Галанька. Со своей ватагой собирал он «подорожную пошлину» с проезжавших мимо торговцев. Решили удальцы поживиться и монастырской казной. Но монахи, зная как неспокойно в округе, днем и ночью сидели взаперти. Тогда Галанька пошел на хитрость. Подкупил богомольную бабу из Прудищ по фамилии Мохова, а по прозвищу Тронда, которая пользовалась доверием насельников святой обители. Та стала стучаться в ворота монастыря. Привратник, услышав знакомый голос, отпёр их. Тут же вслед за Трондой в обитель ворвалась шайка Галаньки. Разбойники схватили игумена с монахами и стали допытываться у них, где спрятана казна. Но иноки даже под пытками ничего не сказали. Тогда Галанька приказал монахов перебить и повесить на сосне, а игумена заживо сжечь на костре. Казна же так и осталась нетронутой. Старожилы уверяли М. А. Александрова, что она была зарыта под одной из трёх стоявших на Марах сосен. Разбойники, прихватив кое-какое имущество, подожгли все деревянные строения и скрылись за Волгой. Через некоторое время в пустынь вернулись монахи, которым удалось убежать от расправы. Старшего среди них не было, что вызвало «непорядки». Тогда и было принято решение о ликвидации монастыря. Оставшиеся иноки разошлись по другим обителям, большинство же перебралось в Оранки. А ставшие бесхозными каменные культовые и другие постройки начали разбирать на свои нужды крестьяне и помещики из окрестных селений. Они же вырубили и монастырский лес.
Маровская женская община
Со временем к развалинам бывшей Крестовоздвиженской пустыни стали приходить люди, чтобы помолиться за упокой души святых мучеников, мощи которых, укрытые под старыми развалинами, по преданию, стали нетленными. Некоторые даже говорили, что последние маровские монахи остались живы и «спасаются» в тайной пещере, но для людей они невидимы...
В середине 1870-х годов некий чувашенин Иван Петрович начал хлопотать о возрождении монастыря. Он срубил построил деревянную часовню и келью, в которой и поселился. Вскоре он скончался, а вместо него здесь стали жить другие старцы.
С появлением на Марах этой богадельни, приток сюда паломников увеличился. Людям теперь было, где укрыться в непогоду и просто отдохнуть, слушая рассказы старцев.
Богомолья на Марах устраивались накануне всякого православного праздника и воскресного дня, но особенно многолюдными они бывали в день Святой Троицы — престольного праздника одного из бывших маровских храмов. В день же Воздвиженья Креста Господня многие ехали на Маровскую ярмарку в Чернуху, поэтому на сами Мары народу приходило меньше. Служба в часовне длилась целую ночь. Кроме того, из села Прудищи устраивались крестные ходы на Мары. Поводом для них бывали засухи, плохой рост хлебов и другие «напасти». В этом случае на Марах сначала служили панихиду по усопшей братии, с поимённым перечислением всех иноков по монастырскому синодику, хранившемуся в прудищенской церкви. Затем начинался молебен.
В 1885 году рядом с деревянной часовней на Марах была выстроена каменная часовня в изящном древнерусском стиле. Возведена она была частично на средства её попечителя Н. А. Демидова, потомка одного помещика, имевшего в округе в XVIII веке здесь имения. Основателем и попечителем общины стал Василий Москвин, из личных сбережений выделивший несколько тысяч рублей на образование неприкосновенного капитала общины и купивший для неё участок пахотной земли. В. Москвин жил при общине в качестве заштатного священника. А начальницей общины являлась Екатерина Васильевна Пасынкова. В 1898 году на Марах проживало 35 девушек-послушниц, в большинстве своём прибывших из Вятской губернии вместе с отцом Василием. К 1919 году число членов общины достигло 149 человек. Крестомаровская женская община была небогата и отличалась суровой трудовой и высокой нравственной жизнью её обитательниц. В ведении обители находилось 60 десятин земли, которые обрабатывали сами послушницы. За тяжёлой работой часто можно было видеть и казначею Елену Москвину — образованную дочь богатых родителей.
В общине, помимо храма и часовни, стояли четыре дома, действовали иконописная, позолотная и столярная мастерские, имелись скотный двор, конюшни, амбар, мельница. Был разведён фруктовый сад. В расчищенных прудах выращивалась рыба, была собственная пасека. При общине также были открыты больница, богадельня и школа для девочек.
Главной же святыней общины являлась местночтимая икона Иерусалимской Божьей Матери «Избавительница». По преданию, она была написана в Иерусалиме и предназначалась для церкви некоего села Сорвижское. Три года её несли на руках из Палестины. Путь лежал через Маровскую Крестовоздвиженскую женскую общину. Священники, несшие икону, остановились рядом отдохнуть. Когда же они решили двинуться в дальнейший путь, то икона стала неподъёмной. Как ни старались люди поднять её, ничего у них не получалось. И тут голос с небес возвестил: «Несите меня на Старые Мары!» Что и было исполнено. Помещенная в местную Троицкую церковь, икона явила немало чудес, а жители окрестных сёл стали ежегодно совершать к ней крестные ходы.
В начале XX века на Марах начали строить каменный собор, для чего при общине был открыт кирпичный завод, но из-за революции его так и не достроили.
Закрытие
В начале 1920-х годов религиозная деятельность местных сестер была ограничена, монастырские постройки частично стали собственностью созданной здесь сельскохозяйственной коммуны, земли тоже были ей переданы. В 1927 году общину окончательно закрыли. Верующие, обеспокоенные судьбой местночтимой иконы, стали просить власть разрешить перенести святыню в церковь села Троицкого. Подобные прошения в частности приняли церковные советы сел Троицкое, Ананьевка, Егорьевское, Ключищи и Сосновка. Вот, например, что сказано в протоколе решения церковного совета села Ключищи от 29 мая 1927 года:
Однако власти икону передать не позволили, а церковь, в которой она хранилась на Марах, приспособили под клуб. Однако монахиням тайно удалось вынести её из закрытой маровской Троицкой церкви. Икону завернули в холстину и спрятали на чердаке дома церковного старосты. На чердаке жили голуби и среди их помета икону вряд ли кто мог найти. Впоследствии, опасаясь за чудотворный образ, верующие перенесли его на мельницу на окраине села, а затем, выждав некоторое время, в мазанку жительницы Вазьянки Анны Беляковой. Охраняя икону, эта женщина вместе с матерью и двумя монахинями тайно молились перед ней. Обращались за помощью к «Избавительнице» и некоторые жители села, прося её о дожде и исполнении различных нужд. С конца 1980-х годов такие молебны стали проходить открыто. А в 90-е годы Анна Белякова передала икону Вере Александровне Афониной, в доме которой образ постоянно пребывает до сих пор. Во время религиозных праздников он переносится во вновь действующую приходскую церковь села Вазьянка. 14 августа 1997 года из Вазьянки прошёл крестный ход с иконой «Избавительница» на Старые Мары. С тех пор крестные ходы с ней проходят ежегодно.
Во времена «хрущевских гонений» на Церковь монастырь был разрушен до основания, сохранился только фундамент каменной монастырской стены.
Восстановление монастыря
На месте алтаря бывшей маровской церкви Святой Троицы в том же 1997 году был водружён деревянный крест. В 1999 году здесь прошла литургия. Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай благословил на создание часовни. Создано Маровское Крестовоздвиженское братство.
В 2009 году Инвестиционный совет при губернаторе Нижегородской области утвердил проект восстановления Крестовоздвиженского Маровского женского монастыря. Согласно проекту, Маровский монастырь будет обнесен каменной стеной, в нем запланированы 4 надвратных храма, Крестовоздвиженский собор с колокольней, Никольская деревянная церковь. На территории обители построят также архиерейский и игуменский корпуса, сестринские кельи, медицинский и просветительский центры, гостиницу для паломников, купальню и мастерские. Для строительства монастыря Инвестиционный совет при губернаторе Нижегородской области предоставит земельный участок площадью 71,815 тыс. кв. м. Нижегородская епархия планирует завершить строительство до 2018 года. [2]
Использованные материалы
- Морозова О. П., Ледров С. М. Уголок Святой Руси: село Вазьянка и Старые Мары. — Нижний Новгород: Вектор-ТиС, 2007. — 107 с., илл..
[1] Написана в конце 17 столетия одним из её иноков Макарием Вороных (варианты фамилии: Воронов, Вороновых). Впоследствии эту рукопись была дважды издана в Москве (в 1889 и 1896 гг.) Н. А. Демидовым